— Хорошо, давай посмотрим, что тут у тебя есть, — Катя подошла к стеллажу.
На первой коробке была подпись «Уральский графит». Мы начали именно с неё.
К дедову… а теперь моему столу примыкал небольшой стол для совещаний, и я перенёс коробку на него.
Катя достала первую папку, открыла — там оказались учредительные документы.
— Устав… реестр акционеров… — пробормотала она, подняв голову. — Основными держателями акций были Каменские и Громовы?
— Да, — кивнул я, наблюдая, как она методично сортировала бумаги, раскладывая их на столе.
Катя продолжила разбирать первую коробку, доставая папку за папкой.
— Решения советов директоров… договоры поставки… технические заключения о месторождениях… — перечисляла она, раскладывая документы по стопкам. — Хорошо, с корпоративными документами понятно. А что во второй коробке?
— Там вроде банковские бумаги, — ответил я. — Но точно не скажу.
— Банковские документы — это то, что нужно, — удовлетворённо кивнул она. Бережно достала толстую папку, перевязанную тесёмкой. — Кредитный договор на пятьдесят миллионов рублей. Под залог акций.
Цифра впечатлила даже меня, хотя я примерно представлял масштаб отцовских долгов.
— Подписан пятнадцатого февраля, — Катя внимательно вчиталась в документ. — Оба партнёра подписывали. Солидарная ответственность. А когда началась паника на бирже?
— Понятия не имею, — честно признался я. — Знаю только, что это было год назад. Где-то есть папка с газетными вырезками, Альфред собирал по поручению отца.
— Покажешь?
Я порылся в третьей коробке и нашёл аккуратную папку с вырезками, которую мне презентовал Альфред в день приезда.
— Вот, — протянул я Кате папку.
Катя раскрыла её и сразу же погрузилась в чтение, время от времени тихо охая и качая головой.
— «Эксперты предупреждают об истощении графитовых месторождений Урала»… — пробормотала она, изучая первую статью. — Восьмое марта. Затем десятого — «Уральский графит: проблемы нарастают». Двенадцатого — «Акционеры паникуют: массовые продажи графитовых активов», — она подняла голову. — Илья, а отец верил этим публикациям?
— Альфред говорил, что отец точно знал — с запасами всё в порядке, — ответил я, вспоминая недавний разговор. — Считал это враньём.
— Классическая игра на понижение, — уверенно кивнула Катя, возвращаясь к газетам. — Но здесь всё как по нотам. Посмотри на подачу материала — конкретные геологические данные, цифры добычи, ссылки на «внутренние источники в отрасли». Это не журналистское расследование.
— А что?
— Целенаправленная информационная атака, — она отложила газеты и вернулась к банковским документам. — Смотри на хронологию. Кредит подписан пятнадцатого февраля, первая негативная статья — восьмого марта. Ровно три недели. Как раз когда партнёры максимально уязвимы — деньги потрачены, а оборудование ещё не получено, и на него нельзя пока перенести залог.
Получается, нас действительно подставили?
— А вот это уже интересно, — Катя достала ещё одну папку. — Маржин-кол.
— А что это такое? — спросил я.
— Требования банка о дополнительном обеспечении., — объяснила она терпеливо. — Когда стоимость залога падает, если в качестве залога используются акции, стоимость которых может меняться, то в случае, если стоимость залога падает ниже определённого уровня, банк требует доложить деньгами или акциями.
— А если этого не сделать? — спросил я, уже понимая, на чём погорел отец.
— Тогда принудительно продаёт залог, — Катя выложила документы в хронологическом порядке. — Десятого марта первое требование доложить пятнадцать миллионов. Двенадцатого — ещё двадцать. Восемнадцатого — двадцать пять. Илья, твой отец попал в настоящую мясорубку.
Я наклонился над документами, пытаясь понять детали, но финансовая грамота никогда не была моей сильной стороной.
— И что он делал?
— Закладывал всё новые акции, брал частные займы… — Катя покачала головой, листая документы. — Под пять процентов в месяц, кабальные условия… Отчаянные действия отчаявшегося человека.
В её голосе звучало не осуждение, а сочувствие.
— А дядя Петя? — спросил я. — Они же вместе кредит брали.
— Да, солидарная ответственность, — Катя снова заглянула в кредитный договор. — Но если банк и направлял ему требования, то они у него, а не здесь. Судя по тому, как быстро они смогли восстановиться после атаки, последние пятнадцать лет они разумно распоряжались своей частью прибыли с бизнеса. А вот твой отец, похоже, этого не делал.
— На основании чего ты об этом судишь? — нахмурился я.