Я сидел на неудобном стуле на кухне мёртвого артефактора, за столом, за которым еще пару дней назад, вероятно, старик обедал и ужинал. А сейчас на нём лежал только планшет следователя с откопированными на десятый раз казёнными бланками и ручка.
В небольшом доме было тесно от людей в форме. Двое полицейских что-то обсуждали в коридоре, переминаясь с ноги на ногу. Один сидел на корточках перед открытым холодильником в углу кухни, переписывал даты реализации скоропортящихся продуктов. Другой рылся в ведре под раковиной, что-то в нём выискивая. А напротив меня, откинувшись на спинку такого же неудобного стула, сидел следователь. Лысеющий, лет сорока пяти, в поношенном пиджаке поверх рубашки с расстёгнутым воротником. Капитан Обер, как он представился. Ирония судьбы — следователь по фамилии Обер.
— Итак, граф Каменский, — Обер потянулся за пачкой дешевых сигарет, достал одну, постучал фильтром по крышке. — Повторите, пожалуйста, под запись. Что привело вас в дом гражданина Петрова Сергея Николаевича?
— Как уже говорил, — мой голос звучал куда более усталым, чем я ожидал, — я приехал заказать артефакт. Для хозяйственных нужд.
Капитан зажег сигарету, затянулся, выпустил струйку дыма в сторону неработающей вытяжки.
— Пожалуйста, конкретнее, Ваше Сиятельство. «Хозяйственные нужды» — понятие растяжимое. Для чего именно артефакт?
— Это имеет какое-то значение?
— Нет, конечно, нет… Просто с меня начальство потом спросит детали, мне придётся вас беспокоить… Оно вам надо? — следователь тяжко вздохнул, одним этим показав своё отношение и к службе, и к начальству, и к таким, как я, свидетелям.
— У меня деревня, — я пожал плечами, мол, да мне не сложно, расскажу. — Радость, к югу от Златоуста. Есть скот. И у коров частенько бывает мастит. Воспаление вымени. Знаете, вещь неприятная, молоко пропадает, корова мучается. Вот мне и подсказали обратиться за артефактом.
Обер строчил в своём планшете, не поднимая глаз.
— Мастит. Артефакт. Понятно.
Через полчаса объяснительная была готова. Десятки абсолютно не имеющих никакого значения деталей моего посещения тяжеловесным протокольным слогом легли на бумагу. Капитан дал мне её прочитать и подписать. Так и так, с моих слов записано верно.
Пока я читал, Обер отвлёкся на коллегу, младшего лейтенанта, судя по погонам, который подошел к столу, держа в руках прозрачный полиэтиленовый пакет.
— Нашли в кабинете, в столе, — пояснил лейтенантик, и, неловко повернув пакет, высыпал содержимое на стол.
Десятки фотографий легли неровным веером.
— В руки тебе насрать! — сплюнул капитан. — Кто так с вещдоками обращается! А если б тут не граф сидел, а подозреваемый? Чему вас только учат?
Обер принялся собирать рассыпавшиеся фотографии, одновременно их разглядывая. Я тоже невольно всмотрелся. На снимках был, видимо, тот самый Петров, уже немолодой, но… другой. Не в простой одежде, а в дорогом, идеально сидящем костюме. На одном фото он стоял, улыбаясь, рядом с важного вида мужчиной в военном мундире при орденах, на фоне дворца. На другом — в окружении элегантно одетых дам и господ на фоне шикарного зимнего сада. На третьем — в ложе театра.
— Видите? — Обер, показав мне фотографию, ткнул пальцем в фото с военным. — Это генерал Дубасов. А это — приём в Мариинском. А это — князь Юсупов. По телевизору часто мелькают. Вот какие люди переезжают из столицы в наш Златоуст! У нас ведь тут тишина, покой… — Следователь положил фотографии обратно на стол, взгляд его снова стал рассеянным, усталым. — Искал покой, а умер от банального инфаркта. Что ж… видать стрессы прошлой жизни дали о себе знать.
— Печально, — согласился я, стараясь вложить в голос искреннее сожаление. — Эх, придётся снова артефактора искать…
— Да уж, не повезло вам, граф, — Обер забрал подписанную мной бумагу с каким-то даже облегчением. — Спасибо за объяснения. Если что — свяжемся. Только… я вас как почти что коллегу прошу: в следующий раз постарайтесь сообщать о трупах не в пятницу после обеда?
Почти коллегу? Ха! Похоже, про нового внештатного канцелярского демоноборца в городе уже каждая собака знает!
Мы обменялись рукопожатиями, я подхватил со стула свой пиджак и отправился на выход.
— А что он вообще у нас забыл? — услышал я за спиной вопрос лейтенанта. — Раз в таких кругах вращался?