— Мы лишь игрушки для богов…
— Мы лишь игрушки для богов, — словно эхом повторяет Дэвин.
— Они забирают частичку души каждый раз, как приходят.
— Да, но зачем тебе душа, маленькая убийца? — Дэвин поправляет свои вьющиеся каштановые волосы.
— Она мне не нужна.
— Без нее ты не будешь чувствовать надежду, — заканчивает мысль Лэйлин Дэвин.
— Надежда — это слабость.
— Жестокая сука.
— Приму это как комплимент, — улыбается Лэйлин и выдыхает клубок ягодного дыма в пустоту улиц.
— Тебе не надо выспаться?
— Я не хочу спать. — Лэйлин вытирает покрасневшие глаза.
— Как хочешь.
— Ты домой?
— Домой, — отвечает Дэвин и морщится.
Слово дом стало для них лишь извращенной формой чего-то настоящего.
Глава 5
— Остановимся тут. — Мужчина останавливает коня, внимательно всматриваясь в лесную тьму. Конь жалобно фыркает.
— Тише, тише. — Мужчина проводит рукой по бархатной гриве, успокаивая уставшее животное.
Тьма тягучая, как смола или мед, поглощает мысли и страхи. Ветер жалостно завывает, и мужчина на мгновение растворяется в блаженном чувстве спокойствия, так чуждом ему.
Пахнет травой, сыростью и… гнилью. Приторный запах разлагающегося тела против желания проникает в нос и концентрирует на себе все внимание.
Спустя пару мгновений к нему подъезжают еще семь всадников на белоснежных конях. Лошади сверкают в ночной тьме, словно фонарики, привлекая нежить.
— Это же… Лес лайт, — заикаясь говорит самый младший из всадников.
— Да спасет наши души всемогущая Аралина, — шепчет третий мужчина, медленно дотрагиваясь до лба, губ и сердца.
Глупая молитва. Будто они реально верят, что в этом забытом всеми месте их кто-то спасет. Наивный.
Слезая с коней, они не произносят ни слова. Молчат, как призраки: не знают о чем говорить, а может просто боятся признать, что в этом лесу они уж точно не одни…
Они не верят в глупые сказки, не верят в легенды и сплетни, но они все, как один, верят в факты: в этом лесу исчезают люди и фейри. Часто, слишком часто, чтоб не обращать на это внимания.
Всех бьет озноб, но лошади истощены, они нуждаются в передышке. Все без исключения.
— Принесите хвороста, — командует старший из мужчин. Возможно, он и был их капитаном, хотя на его одежде нет этих глупых нашивок и орденов. — Пошевелитесь, дети Бездны, почему я должен так долго вас ждать?
Где-то вдали слышатся крики, воины настораживаются, некоторые даже тянутся к мечам. Эти вопли продолжаются около минуты, пронзительные и оглушающие, похожие на… предсмертные возгласы. Этот крик проникает под кожу, впиваясь своими острыми зубами во внутренние органы. Все они боятся, хоть и никогда этого открыто не признают.
Немного подождав, мужчины продолжают собирать хворост, но уже не отходя далеко от лагеря. Один из мужчин поджигает костер, огонь медленно начинает разгораться в самом центре их круга.
Ясно — они не лайты и не фейри. Хотя, возможно, они даже не догадываются, что когда-то на этом самом месте росла и процветала величайшая империя лайт. Но всё забывается, а те крохи легенд рассказываются лишь по ночам и то, как страшилки, чтоб напугать мелких фейри и людишек.
Мужчины начинают разговор, подсаживаясь ближе, чтоб отогреть обмороженные руки. Они делают вид, что все хорошо, хотя, если приглядеться, то можно заметить, что их руки трясутся.
— Почему это — Лес лайт? — произносит младший, он всегда задает такие глупые вопросы. Как капитан его еще терпит?
— Старая история. Говорят, что тут живет злая лайта, она убивает и съедает всех, кто ей не по душе.
Еле слышный скрип дерева. Она тут, конечно, а то мы уже заждались. Странно, что она еще не потушила пламя костра. Я, как никто другой, знаю, как ее это раздражает.
— Вовсе я не ем их, Нот мне свидетельница, я не питаюсь мясом, — она проговорила это таким нежным и таким невинным голоском, что даже мне захотелось ей поверить... Даже мне — тому, кто знает ее уже много лет. Да-да, этой малютке с розовыми волосами уже очень много лет. Года ее вовсе не испортили. Иногда мне кажется, что она выглядит очень нелепо в этом поросшем кустарниками непроходимом лесу. Ее белоснежная накидка и бледная кожа подходят для храма, а не для всего этого… мрака.