Лэйлин сглатывает желчь, накопившуюся в горле, и выбрасывает дотлевшую сарту. Медленно поднимаясь, она бросает последний взгляд на такой презираемый ею город. Несмотря на всю бедность строений, город сверкает всеми оттенками и кажется, что Лэйлин попала в самое основание радуги. Ей почему-то нравится дышать ночным воздухом: он тяжёлый и приторный из-за цветов, но свежий и необъяснимо приятный.
Лэйлин делает пару шагов к краю крыши и… прыгает вниз. Тихо, как тень, и незаметно, как смерть. Лишь видно ее черный плащ, развевающийся на ветру.
Глава 2
Свет переливается в окнах маленьких домов. Лэйлин всегда удивляло то, почему в этом городе светит солнце. Город был до основания пропитан кровью и грехами, в том числе и не без помощи Лэйлин. Но почему боги до сих пор не забыли про этот город для Лэйлин навсегда останется загадкой.
Лэйлин шагает по широкой, пропитанной помоями улице и морщиться. Не от отвращения, а скорее от презрения ко всем жителям этого гнилого места. Лэйлин идет медленно, она не спешит. Солнце поднялось из-за горизонта около трех часов назад.
Где-то издали слышатся пугающе, громкие, предсмертные вопли. Лэйлин нервно втягивает воздух в легкие и чувствует металлический привкус крови на языке.
Очередную группу лайт казнят. Лэйлин сглатывает ком в горле и старается отстраниться от криков, погружаясь в мысли.
Лайты — люди, одаренные магией. Они могут колдовать и обращаться на прямую к богам. Уже на протяжении двадцати лет люди и фейри истребляют лайт. Повелось считать, что лайты опасны. Их можно было определить по серебряным глазам. Также, когда лайты пользуются магией, они излучают характерный аромат лаванды и дыма. Лэйлин не боялась смерти, ведь убийства были неотъемлемой частью ее жизни, но убивать просто за то, что кто-то родился не в той семье… Даже Лэйлин — той, кто живет убийствами, — это казалось слишком уж жестоким. Но она не может никак на это повлиять, так что ей остается просто терпеть казни, которые проводились каждое утро на главной площади города.
Лэйлин поправила иссиня-черные волосы, заправляя их за заостренное ухо, какие бывали только у тех, в чьих жилах текла кровь фейри.
— Доброе утро, Молла, — приветливо улыбается девушка, подходя к торговке.
— Прекрасно выглядишь, Лэйлин.
И вправду, сегодня на Лэйлин не было того мрачного одеяния, которое она всегда надевала на задания. Сегодня утром она была в воздушном синем платье, которое очень выгодно подчеркивало ее узкую талию и уже успевшую округлиться грудь. Как бы Лэйлин не презирала платья и юбки, общество попросту не оставляло ей выбора. От девушки в штанах шарахались, словно от больной. Это ужасно раздражало Лэйлин, но она не подавала вида.
Очередной оглушающий крик заставляет Лэйлин поморщиться.
— Очередная казнь лайт?
Молла кивает.
— Бедняги, я не могу уже. Вчера зареклась приходить только после обеда, но с утра больше всего клиентов.
— Они на главной площади? — переспрашивает Лэйлин, хотя сама прекрасно знает ответ.
— Да.
— Сходишь со мной? Я должна убедиться, что среди казненных нет моих знакомых.
Лэйлин прекрасно понимает, что вовсе не волнуется за благополучие тех, кого знала. Ей было необходимо посмотреть на лайт. Возможно, кто-то из них будет сопротивляться, и Лэйлин увидит магию вживую.
— До сих пор не насмотрелась на смерти? Эх, — тяжело выдыхает немолодая Молла, - конечно, девочка, не брошу же я свою любимицу.
Около семи лет назад Лэйлин украла у старухи с прилавка яблоко. Молла быстро поймала воровку, но Лэйлин не просила прощения, не вырывалась и не плакала, что свойственно всем детям ее возраста, она просто смотрела на Моллу, а в глазах сталь. Этим она и зацепила старуху, в ее глазах была уверенность. С тех пор они и сдружились: часто переговаривались на ярмарке и сплетничали, когда Молла угощала Лэйлин свежими фруктами.
Фейри и люди разных возрастов не обращают никакого внимания на наемницу, которая грациозно и медленно идет по улице вместе с Моллой.
Они быстро заворачивают за угол и выходят на площадь. Лэйлин прикрывает глаза, не решаясь посмотреть на лайт, приговоренных к смертной казни. Доставая коробочку с сартами, девушка закуривает.