— Лэйлин, не гоже девушке травить себя этим дымом, — осуждающе смотрит на Лэйлин Молла. — Кто тебя такую замуж возьмет?
Лэйлин игнорирует причитания старухи. Она никогда всерьез не задумывалась о замужестве. Это казалось ей глупой тратой времени и потенциала. Когда она пришла к Кэльйону — она сделала свой выбор. Она убийца, а в жизни убийцы нет места любви. Она отключилась от эмоций и чувств. Жалеет ли она? Ответ нашелся сам собой: нет, она не жалеет о выборе, который сделала одиннадцать лет назад.
— Ты не куришь, но тебя же тоже никто замуж не взял.
Молла фыркает, бросая презрительный взгляд на Лэйлин, и девушка смеется.
— Зачем мне свои дети, если у меня есть ты?
Лэйлин выдыхает дым в воздух и осматривается. Эшафот очень выделяется из общей гармонии улицы. На лезвии поблескивают капли серебрянной крови лайт, тела разбросаны по всему помосту. Кровь течет по площади, образуя маленькие дурно пахнущие озерца.
В паре метров от Лэйлин какую-то девушку начинает тошнить. Посмотреть на казнь собрались фейри и люди разных возрастов.
Фейри выделялись своей завораживающей красотой, бледной кожей и заостренными ушами. От них исходил едва заметный аромат опасности. Неимоверно грациозные они словно плыли по улицам. В какой-то степени фейри смотрели на людей презрительно, но это лишь казалось. Около двадцати лет назад король людей и правитель фейри заключили мир. Они начали истребление лайт, посчитав их опасными. А так, как правительница лайт погибла в пожаре, а всех наследников посчитали исчезнувшими, вид некому было защищать. Многие лайты заблокировали свою магию, став обычными людьми. Это их и спасло, а другие… Их участь была предрешена еще с самого рождения.
Лэйлин презирала свое фейрийское наследие, которое даровало ей неприкасаемость других представителей фейри и людей, но она не могла отрицать того факта, что именно фейрийская часть ее крови помогает ей двигаться, словно тени, и отстраняться от эмоций, которые так свойственны людям.
На эшафоте стояло двое людей. Первый убивал, второй выкрикивал преступление, в котором обвинён казненный. Перед каждым убийством выкрикивалось лишь одно слово: лайта, и всем становилось понятно. Не возникало вопросов: они лайты, а значит должны быть казнены.
— У тебя есть знакомые с серебряными глазами?
Лэйлин качает головой.
— Стараюсь не связываться с лайтами.
— Вот и правильно, девочка, не стоит оно того, ой не стоит, — начинает причитать Молла.
Лэйлин видит, как на старуху влияют казни. Она хоть и стойкая, но от количества крови даже самым сильным становится дурно.
На эшафот выводят парня. Лэйлин его сразу узнает: пару недель назад она провела с ним ночь. На удивление, он оказался очень искусным любовником, но Лэйлин знала, что это было на одну ночь.
Лэйлин не помнит его имени, как и не помнит имена всех своих ночных игрушек. В ту ночь она даже не заметила, что парень — лайта, посему очень удивилась, заметив его среди приговорённых.
Несколько людей ведут закованного парня к месту казни и тот старается высвободиться. Он что-то выкрикивает, но Лэйлин не хочет его слышать. Заостренные фейрийские уши Лэйлин отчетливо слышат, как капли крови капают на мостовую. Дрожь ползет вверх по позвоночнику и Лэйлин тяжело выдыхает. Она старается наблюдать за каждым присутствующим на площади, запоминать их внешность и повадки. Это всегда отвлекало ее от мыслей. Она будто отстранялась от реальности, уходя в себя и концентрируясь на обостренных фейрийских чувствах. Она смотрела… она слушала… она запоминала.
— Молла, — обращается Лэйлин к старухе, стараясь перекричать приговоренных, — ты случайно не знаешь Бэрна Роинта? Он торгует шелком. Мой господин послал меня купить у него ткань.
Ложь стекает по языку Лэйлин, подобно меду.
— Конечно, девочка, я его прекрасно знаю. Богатый торговец, живет недалеко отсюда, выходит на ярмарку только по четвергам. Как раз завтра сможешь у него купить все необходимое.
Лэйлин кивает и поспешно благодарит Моллу.
— Ты уже уходишь, девочка? — встревоженно спрашивает Молла.