Глаза Бастиана едва заметно сверкают, когда он смотрит на девушку, которая уж никак не может подходить под его образ «идеальной» партии для такого, как он.
— Можешь попробовать.
Почему-то ее слова, голос, взгляд и внешность вызывают в Бастиане что-то новое или, может, что-то очень давно забытое. От Лэйлин пахнет сартами и страхом и это сочетание смертельно-привлекающее, манящее и опьяняющее. Она завораживает и в то же время отталкивает своей недосягаемостью и нереальностью.
— Почему вообще девушка, подобно тебе, курит?
— То есть, ты не захотел спросить почему я ночью пробираюсь в театр и почему я шастаюсь по барам в мужской одежде, а предпочел спросить про сарты? — Лэйлин выгибает бровь и облизывает сладковатые от сарты губы.
Бастиан кивает.
— Потому что это помогает мне успокоиться и сконцентрироваться на мыслях. — Голос Лэйлин нежный, но при этом чувствуется ее привычная язвительность.
— Но ты же леди.
Лэйлин поднимается на носочки, приближаясь к лицу Бастиана почти в плотную. Их глаза снова сталкиваются и звезды, парящие между ними, взрываются, оставляя только взгляды Бастиана и Лэйлин, голубые, как синевы бескрайнего океана глаза.
— Я не леди. — Лэйлин выдыхает дым от сарты прямо в лицо Бастиану и неслышно, словно дуновение ветерка, исчезает в толпе фейри.
— Так что насчет вечера?! — выкрикивает откашливающийся Бастиан в громкую толпу.
— Я подумаю, — отзывается нежный и в то же время уверенный и ядовитый, словно самое страшное проклятье, голосок.
— Ты словно мираж, который я боюсь упустить, миледи, — шепчет Бастиан едва слышно, не отводя взгляда от толпы, в которой растворилась Лэйлин.
Глава 16
— Здравствуй, сестричка, — произносит парень, зачесывая золотистые волосы назад.
— Эттол, не трогай меня, — фыркает девушка, усаживаясь на белоснежную лошадь.
— Хватит обмениваться любезностями. А Вы, Фейт, держите свой ротик на замке, — обрывает близнецов Фрейя. — Да защитит вас Аралина.
Они медленно выезжают из ворот замка. Погода на удивление солнечная, лучи нежно ласкают бледную кожу Фейт. Она щурится, но не отворачивается. Ей хочется почувствовать последние теплые дни в этом году. Совсем скоро выпадет пару метров пушистого снега, и ей будет холодно даже смотреть на улицу.
— Я хотел поговорить, — нехотя начинает Эттол, обхватывая поводья крепче.
— А я не хотела.
— Ну что ж, тогда это будет монолог. — Эттол не поворачивается к сестре: он не хочет видеть ее недовольный и уставший взгляд. Она всегда была для него загадкой, ребусом, необъяснимой аномалией, даже несмотря на то, что они родные брат и сестра и роднее друг друга у них никого нет. Она была будто чужой, она была другой, не похожей на него. — Прости меня, если я вчера тебя задел. Я просто… переживаю за тебя. Ты же девушка…
— Эттол хватит! — выкрикивает Фейт, в венах которой начинает закипать раздражение. — Ты уже второй за сегодня, кто говорит мне эту глупость. Просто молчи, лучше молчи. Я проклинаю тот факт, что должна быть тут. Всемогущая Алая мне свидетельница: я презираю, что родилась девушкой.
На глазах Фейт выступают непослушные горячие слезы.
— Ты не слабая, но это твоя судьба.
— Именно это меня и выводит, — выдыхает принцесса.
— Так оберни это в свою пользу, стань той, кем я буду гордиться, и той, кем будет гордиться вся страна. Переведи свой шарм себе на пользу. Ты прекрасна, Фейт Ароинт, и с помощью своей красоты ты сможешь управлять любым лордом. — Эттол взглядывает на сестру и замечает ее бездонные, сверкающие искорками карие глаза. — Ты принцесса, не забывай об этом.
Она кивает, и Эттол готов поклясться, что видит на ее лице улыбку. Она способна покорить и сломить этой улыбкой любого. Она может завоевать любые страны и сердца королей, лишь улыбнувшись.
— Мир? — шепчет Эттол, и его слова подхватывают встречные потоки пронизывающего до костей ветра.
— Мир, — отвечает сестра. — Спасибо. — Фейт едва заметно смущается и снова смотрит на брата, которого обожает всем сердцем.
Они продолжают ехать в тишине, наслаждаясь приглушенным пением птиц и периодическим фырканьем коней. Холодный ветер гладит темные волосы Фейт, он словно завет принцессу за собой, словно манит ее в неведомую и прекрасную даль.