— Давай на перегонки! — кричит Фейт пришпоривая непослушное животное.
— Ты же знаешь, что выиграешь! — возмущается Эттол, но сестра его уже не слышит.
Он догоняет Фейт, что-то шепча себе под нос.
Фейт не брала много уроков верховой езды, ведь это считалось не подходящим занятием для девушки ее статуса, но она часто выбиралась на верховые прогулки с братом и усовершенствовала свои навыки. Эттол научил сестру приемам, которые знал сам, и теперь Фейт запросто обгоняла брата.
На ее пятнадцатый день рождения Эттол подарил сестре одну из самых быстрых кобыл из породы Эльфийских, и с тех пор Фейт каждую свободную минуту уделяла своей белоснежной Звездочке.
Фейт пригибается, чтоб сократить сопротивление воздуха. Глаза слезятся, но она звонко смеется. Свобода, мимолетная и едва заметная, но свобода. Реальная и вполне осязаемая. Ее выпустили из клетки, и это чувство не сравнится ни с чем.
— Быстрее, Звездочка, — шепчет Фейт, склоняясь к лошади.
Где-то высоко летят большие черные птицы. Если бы Фейт всматривалась внимательнее, она бы увидела трех больших воронов. Посланники лайт или богов? Они следят за ней?
Она даже не догадывается, а возможно ей и все равно. Магии на Ресторне нет, ну, или почти истреблена. «Магия почти полностью исчезла» — с этой мыслью жить в разы комфортнее.
Лошадь Фейт останавливается посреди пшеничного поля. Пару мгновений, и ее догоняет брат.
— Я снова первая, — гордо произносит принцесса.
— Как всегда.
Можно подумать, что Эттол обижен, но это лишь на первый взгляд. На самом деле он горд за свою сестренку, которая в этом мрачном мире нашла себе любимое занятие.
Эттол равняется с сестрой и смахивает с лица золотистые пряди.
— Я слышал, тебе мужа подобрали. — В его словах заметная ирония и насмешка над сестрой.
— О, Богиня, ты именно это хочешь сейчас обсудить?
— Говорят, он красивый.
— Ты тоже красивый, но это же не дает тебе право делить со мной постель. И вообще, мне только пятнадцать, мать пообещала, что еще минимум год я смогу наслаждаться спокойной жизнью. А как же та графиня? — Фейт мастерски переводит стрелки на брата. — Диса? Дария? Аддиса?
— Дарисса, Фейт, ее зовут Дарисса. Можно было бы и запомнить.
— У тебя их слишком много. Я уже запуталась. — Фейт тяжело выдыхает, выпуская изо рта едва заметное облачко пара.
Что же творится у него в голове?
— И я познакомлюсь с ней только на балу?
— Надеюсь, что первым с ней познакомлюсь я, — хмыкает Эттол.
— Только, пожалуйста, дождись сперва окончания бала, не уводи девочку сразу в спальню.
— Посмотрим, обломщица, ничего обещать не могу.
— Как-то многовато ты говоришь о той, кого сам еще не видел, — замечает Фейт.
— Таковы обычая, я смогу увидеть ее лишь в свой семнадцатый день рождения на балу. Скорее всего, там же объявят дату свадьбы.
— Свадьба! — радостно вскрикивает принцесса, едва удерживаясь на лошади. — Надеюсь, что королева не отправит меня обратно в институт благородных девиц до бала.
— Она дала слово, — подмечает Эттол.
— Ты знаешь ее отношения ко мне: любая провинность может показаться ей недостойной для девушки.
— Она скрывает тебя лишь потому, что переживает за тебя, — успокаивает сестру Эттол.
— Она скрывает меня, потому что стыдится своей дочери-человека. Как же просто: всего лишь заостренными ушками и золотистыми волосами я смогла бы купить любовь матери.
— Не преувеличивай.
— Тебе легко говорить, ты то пошел в мать. По тебе вообще не скажешь, что твой отец человек, — фыркает принцесса.
— А по тебе не скажешь, что твоя мать фейрийка. — Эттол смеется, но эти издевки добрые, и он уж точно не хочет обидеть сестру. — Но она же не сможет вечно прятать тебя в той отвратительной академии.