— Как же я могу забыть, если ты постоянно об этом напоминаешь? — фыркает Лэйлин.
— Вы будете хорошо смотреться вместе. — Лорат улыбается, в нем смешивается жестокость и ядовитое притворство так удачно, что образуют приторно-сладкую смесь безумства и лжи.
— Это лишь приблизит тебя к победе.
— Это не моя победа и не твое поражение, это начало чего-то нового, проклятье мое. Ты прекрасна, словно черный лебедь в объятиях огня. Твое время не выйдет, пока ты сама этого не захочешь. — Лорат нежно подхватывает одну из прядей волос Лэйлин и закручивает на своем пальце. — Играй по правилам, — шепчет он ей на ухо и растворяется, оставляя после себя лишь запах обреченности.
Лэйлин снова смотрит на Бастиана, его черный костюм подчеркивает его элегантность. Очередную сарту достать Лэйлин так и не решается, мысли кружатся вокруг одной паразитирующей фразы: «Я не готова». Но не готова к чему? Она была с мужчинами множество раз, чтоб занять свободное время, либо чтоб заглушить крики в голове, но она никогда не переживала. Она была с мужчинами, но никогда ее не приглашали на свидание…
Она не боится, она не боится, но…
Лэйлин поднимается и отряхивает платье. Ей стоит спуститься, стоит подойти к Бастиану и заговорить с ним, но страх витает в воздухе, мрачным покрывалом окутывая улицу. Лэйлин был чужд страх, но она не могла отрицать, что ее руки тряслись. Тряслись впервые в жизни.
Лэйлин спрыгивает на улицу беззвучно. Поправляя растрепавшиеся на ветру волосы, она медленно подходит к Бастиану.
— Здравствуй, миледи, — оборачивается он, — не ожидал, что ты можешь так незаметно подкрадываться. — Бастиан улыбается.
— Я… я училась этому.
— Хорошо, — мнётся Бастиан, — давай прогуляемся по набережной. Кстати, это тебе. — Он неловко протягивает букет Лэйлин.
— Спасибо, — шепчет она, незаметно дотрагиваясь до кинжала под платьем сквозь дешевую ткань.
— Можешь не бояться меня, — хмыкает Бастиан. — Не знаю кто дал тебе оружие, но оно тебе не понадобиться.
Если бы он знал… если бы он знал, что приходилось переживать Лэйлин и из каких ситуаций приходилось выпутываться… Клинки никогда не бывают лишними.
— Я и не боясь.
— Давай не будем скрывать очевидного. — Бастиан поворачивает Лэйлин к себе и заглядывает в ее сапфировые глаза, полные переживания. — Ты мне понравилась. Я не думаю, что у наших отношений есть будущее, но будь что будет. Это наша первая встреча и я знаю, что забегаю наперед, но я хочу быть искренним с тобой.
Лэйлин кивает, медленно опуская руку от клинка. Она надевает язвительную ухмылку и гордо поднимает голову.
— Тогда и я буду искренна: я ненавижу цветы. — С этими словами Лэйлин выбрасывает букет в бушующие волны Лашной.
— Буду знать, — улыбается Бастиан. — Больше никаких цветов.
Тени растворяются во тьме, словно позволяя им остаться наедине. Если бы Лэйлин была внимательнее, она бы услышала слова Лората из теней.
— Наслаждайся светом, — шепчет бог, оставляя Лэйлин со своей новой влюбленностью.
— А что тебе нравится? — спрашивает внезапно Бастиан, заполняя повисшее над ними молчание.
Лэйлин медленно идёт по набережной, раздумывая над тем, сколько правды она хочет раскрыть Бастиану.
— Я люблю ночь, яблоки, морозный воздух, запах лаванды, театр, скрипку, какао и сарты. Что насчет тебя?
— Я люблю запах грима и фиалок, яркую одежду, свет, море и клубнику.
— А ты не думал, что правда может быть опасной?
— Правда это правда, она не задушит тебя ночью, она не опоит тебя ядом, она не всадит клинок в сердце, но она может сжигать тебя изнутри, пока не останутся лишь угли. Что бы ты ни рассказала, не думаю, что буду шокирован, узнав тебя получше.
Лэйлин фыркает, скрещивая руки на груди. Она внезапно ощущает странную легкость внутри, словно даже от самой мысли, что своим секретом она может с кем-то поделиться, ей стало легче.
— Слишком жестоко выливать на человека всю правду, он может просто обжечься об эти угли.
— Твоя правда, моя правда, у всех есть свои секреты, и у каждого из нас в любом случае останутся свои.
— Тогда давай выдавать только ту правду, которая уже успела остыть и не причинит боль, —говорит Лэйлин, протягивая руку Бастину.