— Лэй, — слышится голос Кэльйона за дверью, — только не говори, что заснула.
Лэйлин открывает дверь, на ходу поправляя растрепанные волосы.
— Прости, я сильно устала, — виновато шепчет Лэйлин.
Кэльйон тяжело выдыхает.
— Я уже говорил, что ты выглядишь отвратительно? Значит дело явно не в недосыпе.
Лэйлин прикрывает глаза и расстегивает такое ненавистное платье, чтоб переодеться.
— Буду благодарна, если ты подождешь меня на крыше.
Кэльйон лишь закатывает глаза; Лэйлин никогда не интересовала его как-то больше, нежели как дочь. За эти долгие одиннадцать лет Кэльйон очень полюбил маленькую девчушку, пришедшую к нему ночью. Он до сих пор не мог сформулировать для себя почему не выгнал маленькую Лэйлин.
Кэльйон хорошо помнил тот вечер и часто проматывал его у себя в голове. Она просто пришла, и он понял, что должен приютить ее.
Лэйлин не плакала, как и не старалась его обокрасть, она просто смотрела в глаза… уверенно. Ее прекрасно поставленная речь сразу удивила Кэльйона. Он поговорил с девочкой всего несколько секунд и запустил в дом, пряча от пронизывающего ветра и ледяного дождя. Лэйлин говорила мало, в тот вечер и в последующие года она была бесчувственной и холодной. Она отстранилась от жизни той холодной ночью и перестала советоваться с совестью. Кэльйон до сих пор не знал, что случилось с шестилетней Лэйлин одиннадцать лет назад.
Иногда он и замечал в ней отблески наглости, иронии, иногда она смеялась, грубила и была вовсе неуправляемой, как и свойственно детям, но Кэльйон никогда не видел, чтоб Лэйлин плакала. Все ее эмоции будто были искусственными, нереальными, заученными…
Лэйлин не плакала и не просила о помощи, никогда, Лэйлин отличалась ото всех его предыдущих учеников: она была хладнокровной и безжалостной, ведь ничего по-настоящему не ощущала…
Временами Кэльйон был уверен, что именно фейрийская кровь охлаждает эмоции Лэйлин и помогает лучше концентрироваться на убийствах и слежке.
О своем наследии, как и о той ночи, Лэйлин ничего не говорила, но Кэльйон был уверен, что она что-то помнит, он знал свою подопечную лучше, чем она сама.
Кэльйон с самого детства начал обучать Лэйлин убийствам, по началу это были простые упражнения на ловкость, потом на владение оружием, а потом… Ей было двенадцать. Ей поступил первый заказ, и она выполнила его без всякой помощи Кэльйона, но кроме гордости в ее глазах тогда блеснуло то, чего Кэльйон больше никогда не видел — скорбь.
Лэйлин не была обычной ученицей, она была Кэльйону настоящей дочерью, которой у него никогда не было. Пожилой учитель обменял семью на убийства и постоянный запах опасности, преследующий повсюду. У него никогда не было того, кто был бы рядом, пока не появилась она. Лэйлин была благословением Богини… Лэйлин была спасением для Кэльйона, а Кэльйон в свою очередь стал для Лэйлин тем, в ком она так неистово нуждалась — наставником.
Лэйлин надевает черный костюм и прихватывает плащ. Несколько секунд подумав, она решает, что сразу отправится на слежку за следующей целью и не будет возвращаться в комнату.
На ходу застегивая все пуговицы, Лэйлин выходит на большую крышу. Сумерки плотнее сгущаются над Опином. Ей нравится эта крыша, ведь с нее открывается самый потрясающий вид на город. Дом находился довольно далеко от Лашной, но если хорошо присмотреться, то можно рассмотреть и реку.
Лэйлин выходит на влажную от росы крышу и вдыхает вечерний воздух.
— Лэй, в стойку! — слышится крик Кэльйона.
Лэйлин бросает на наставника испепеляющий взгляд и достает короткий клинок. Бросая быстрый взгляд на корзину яблок, стоящих рядом с Кэльйоном, Лэйлин понимает, что они сейчас будут делать. Она терпеть не могла это упражнение, но ее наставник будто испытывал какое-то извращенное удовольствие, постоянно наблюдая за ее унижениями.
Суть упражнение заключалось в том, что Кэльйон бросал яблоко в Лэйлин, а ей надо было сделать кувырок и пронзить фрукт клинком. Задание помогало развить концентрацию и скорость. И каждый раз, когда яблоко прилетало Лэйлин прямо в лицо, она радовалась, что Кэльйон не метает ножи. Хотя и такое упражнение было запасено в арсенале пожилого учителя.
За эти одиннадцать лет жизни с Кэльйоном, Лэйлин прекрасно осознала то, что учитель не будет с ней нянчиться. Он всегда был с ней груб и не потакал ее прихотям. Лэйлин нравилось такое обращение, хоть и поначалу ее немного раздражала грубость Кэльйона. В их отношениях не было той нежности, которая свойственна семье, но Кэльйон любил Лэйлин по-своему. Многие скажут, что неправильно, но он любил свою подопечную искренне.