В то время, пока городская стража присягала царю Скобелеву, подразделения отряда занимали дворец шаха и арсенал, сокровищницу и архив. Все объекты были взяты под контроль без осложнений. Даже гарем. Уважая местные обычаи, Рязанский приказал бойцам в помещения шахского гарема не заходить. У дверей остались стоять евнухи. Хотя, некоторые мысли по поводу гарема у него и у Миклухо-Маклая возникли. Однако, эти мысли требовалось обсудить с начальством.
Рязанский приказал Хованскому приступить к приему шахской казны, Миклухо-Маклаю — к приему архивов, поручику Раменскому — к приему и описи ценных предметов дворцовой утвари, а прапорщику Медведеву — к приему арсенала. Все захваченное следовало сохранить от разграбления вороватыми местными чиновниками и служителями.
13. Кура.
За время, прошедшее с момента взятия Баку, с помощью местных корабельщиков и плотников все пароходы были усовершенствованы. На них построили деревянные носовые и кормовые надстройки для размещения десантников. На клипере — на 60 человек. Еще 42 места спальных освободилось в кубриках артиллеристов снятых с корабля орудий.
На пароходах теперьмогли дополнительно разместиться от 40 человек на Зороастре до 50 человек на Вятке. Вдоль бортов из досок толщиной 5 сантиметров построили фальшборта высотой в человеческий рост с бойницами. Здесь такие доски могли пробить только стрелы крепостных баллист. Стрелы легких полевых баллист в них застревали.
На трех пароходах на прочных перекрытиях носовых надстроек смонтировали по одной револьверной пушке, снятой с Драчуна. Пушки прикрыли с трех сторон деревянными щитами.
Доски для фальшбортов и надстроек пропитали мазутом, полученным на первом нефтеперегонном кубе, уже построенном Меллером, высушили и выкрасили в цвет бортов пароходов. Сложнее пришлось с остеклением иллюминаторов. Весь запас стекла, имевшийся на кораблях, ушел на ремонт повреждений после катаклизма. Так что, пришлось использовать изготовленные местными мастерами слюдяные окошки в частых свинцовых переплетах. Оконного стекла местные делать не умели, а у пришельцев до стекла еще не дошли руки.
На 500-тонном танкере Литвин носовой танк переоборудовали в грузовой трюм, которой теперь мог принять 150 тонн сухих грузов.
В рейд по Куре Макаров отрядил Вятку и Литвин. Для этого похода на кормовой надстройке Литвина в дополнение к револьверной пушке поставили митральезу. Драчуну и Якуту отправились сопровождать сухопутные отряды, двигавшиеся вдоль берега моря. Зороастр остался в Баку. На нем носовой танк тоже переделывали в грузовой трюм.
Тихим ранним утром 14 ноября отряд кораблей под командованием самого Макарова, приняв на борт по взводу морпехов, вышел в поход. Было прохладно. Низкое ноябрьское солнце припекало лишь в полдень. Вятка вела на буксире три больших ладьи, на каждой из которых плыл десант в сотню местныхвоинов. Местным было тесновато. Зато грести им не приходилось. Литвин вел на буксире две ладьи с воинами. Ключевский направил с отрядом географа Крутова и геолога Климова.
Шли медленно, поскольку на быстром ходу буксирные тросы могли разломать буксируемые ладьи. Тем не менее, засветло дошли до устья Куры и вошли в устье реки. Там корабли и ладьи бросили якоря. На обоих пароходах присутствовали купцы, знавшие все населенные пункты по реке, и лоцманы, часто ходившие с товарами по Куре на ладьях. В море никого не встретили. Уже наступала пора осенних штормов, и местные торговцы не рисковали выходить в море.
Кура, река по расходу воды в межень примерно с Оку, была доступна для пароходов размером с Вятку на 700 километров от устья, а для ладей — и на всю тысячу, до грузинского города Тбилиси. Ширина реки на равнине колебалсяь от 100 до 200 метров.
До самой границы с Грузинским царством, проходившей по левому притоку Куры — реке Алазани, Кура спокойно протекала по плодородной Муганской равнине, образуя многочисленные извилины — меандры. От устья до города Мингечаура по прямой, согласно картам, было 240 километров, однако по реке, из-за меандрирования, приходилось идти все 700. Глубины позволяли идти вверх по реке морским пароходам, но с промером глубин на отмелях.
На реке, по словам бакинских купцов, стояли пять городов, являвшихся стольными городами бейликов. Все эти города и бейлики предстояло взять под контроль новой власти. Скобелев направил в каждый из бейликов нового бея, из числа унтер-офицеров клипера и командира местного взвода — сотника из пехотных унтеров. Полусотники и десятники назначались из воинов гарнизона Баку и городских стражников. Понятное дело, все они присягнули Царю Ширвана. К тому же, их жены и дети оставались в Баку, что гарантировало их верность.