— А ты кричи громче, тогда они не только увидят нас, но и услышат, — мрачно посоветовал купец. — Тут уж у них никаких сомнений не останется, куда скакать. Следуй за мной, англичанка, и держи свои мысли при себе. К счастью, ветер дует нам в спину, а преследователи слишком увлечены погоней. Аллах милостив, и, может быть, они не услышали твоих воплей.
Через пару минут они были уже на противоположном берегу. Индиец спрыгнул на землю и сказал:
— Вот здесь мы и спрячемся. Надеюсь, им ничего не известно об этом убежище.
Люси огляделась по сторонам и заметила небольшой выступ — скала отвесно опускалась прямо к воде. Купец, должно быть, сошел с ума — там в лучшем случае мог спрятаться мышонок, но двое людей, да еще с лошадьми…
Преследователи были уже совсем неподалеку. Стук копыт приближался, заглушая все прочие звуки. «Остается минуты четыре, — в отчаянии подумала Люси. — Еще четыре минуты, и они нас увидят».
Сохраняя полнейшую невозмутимость, купец выдернул из-за пояса кинжал и срезал ветку с чахлого куста, пробивавшегося сквозь землю меж двух больших валунов. Нет, он спятил, подумала Люси, наблюдая, как индиец возит веткой под копытами лошадей. Все пропало!
Тут купец исподлобья взглянул на нее, и девушке показалось, что в его черных глазах горит веселая искорка.
— Слезай с коня и иди вперед, — приказал он. — Быстрей! Там, за выступом, пещера. Я буду заметать следы.
Люси спрыгнула на землю, охваченная страхом и надеждой. Преследователи были уже совсем близко, и девушка изо всей силы рванула коня за поводья. Пещера? Откуда индиец мог знать про пещеру? Ведь его, кажется, ограбили и в Кувар он попал случайно, в поисках защиты. Разве у него было время осмотреть окрестности?
Люси заглянула за выступ и увидела, что там и в самом деле находилась пещера — совсем маленькая, просто выемка в горном склоне, но в эту минуту жалкая, тесная дыра в горной породе показалась девушке прекрасней Букингемского дворца.
Ей пришлось потянуть за поводья, чтобы мерин пригнул голову — так низок был вход в пещеру. Купец не отставал ни на шаг. Выемка в обрыве была не больше стойла в конюшне, зато внутри свод поднимался футов на десять, так что и лошади, и люди могли стоять в полный рост.
Люси припала к потной шее коня и вдохнула знакомый терпкий запах. Если закрыть глаза, можно было представить, что она вновь дома, в родном Халлертоне, в отцовской конюшне. Сейчас прибежит кто-нибудь из слуг и позовет маленькую Люси в гостиную. Оказывается, уже звонили к чаю, а она, заигравшись, не слышала…
Стук копыт стал оглушительным, и дивное видение бесследно растаяло. Человек шесть, а то и семь, подумала Люси. Несутся сломя голову. Мужчины Кувара, как и большинство афганцев, были прекрасными наездниками. Горная дорога для таких не помеха. Уж они-то с коня не свалятся.
Купец нашептывал лошадям что-то ласковое, бормотал бессмысленные нежные слова, чтобы животные не нервничали. Кони и в самом деле успокоились, перестали фыркать и стучать о землю копытами. На всякий случай Люси все же крепко обхватила морду своего мерина. Когда люди хана окажутся у ручья, малейший звук — конское ржание или даже фырканье — могут выдать беглецов.
А вот и погоня. Люси затаила дыхание. Ей казалось, что грохот копыт заполонил всю Вселенную. Слава Богу, преследователи не стали делать у ручья остановки. Они поняли по отсутствию следов на прибрежной тропе, что беглецы переправились на ту сторону речки, и поскакали вперед. Должно быть, всадники рассчитывали на то, что добыча вот-вот окажется у них в руках. Люси молила Бога, чтобы ретивые преследователи скакали как можно быстрее и как можно дальше, не утруждая себя сомнениями. Когда эхо растаяло вдали, девушка зажмурилась и облегченно прижалась спиной к стене.
— Куда мы теперь? — спросила она. — Вниз, вдоль ручья? Нужно спешить, господин, а то они могут вернуться.
— Мы ждем здесь. Когда эти люди вернутся обратно, мы отправимся в путь. Нам нужно ехать по той тропе, по которой поскакали они.
Люси поняла, в чем состоит его план. Индиец хочет, чтобы люди Хасим-хана, устав от погони, вернулись обратно в селение. Тогда беглецы отправятся той же самой дорогой, и искать их там больше не станут. Идея проста и гениальна. Люси блаженно улыбнулась.
— Что развеселило тебя, англичанка?
— Я восхищаюсь тобой, господин, — сказала она. — Как ты узнал про эту пещеру?
— Это долгая история и к тому же скучная.
— У нас есть время, может быть, расскажешь?
— Лучше ты расскажи мне, как попала в плен к куварскому хану. Не так уж много английских женщин ступали на землю Афганистана.
— Я дочь сэра Питера Ларкина, — начала Люси и запнулась.
Уже два года она не произносила вслух имя своего отца. Голос девушки дрогнул. Проглотив комок в горле, она продолжила:
— Моего отца и всех его спутников убили два года назад. Это произошло здесь, в Афганистане.
— Я слышал про твоего отца, — негромко сказал купец. — Люди Пенджаба горевали о его смерти. На базарах говорили, будто британские власти понятия не имеют, как и почему твоего отца и его людей убили.
— Тут нет никакой загадки, — с горечью произнесла Люси. — Мой отец погиб из-за коварства эмира Шерали. Этот негодяй встретил британскую делегацию со всеми знаками внимания, подписал договор, однако вовсе не собирался его соблюдать. Через пять часов после того, как мы расстались с эмиром, на нас напали. Убили всех, кроме меня и погонщиков верблюдов, ибо те служили эмиру.
Купец помолчал, потом спросил:
— Почему ты уверена, что виновник засады — эмир Шерали, хотя в плен тебя взяли люди куварского хана?
— Я знаю, что говорю. Шерали подготовил все заранее. Накануне отъезда нашей делегации из Кабула эмир сказал отцу, что наши лошади больны и не вынесут обратной дороги. Чтобы нам не пришлось задерживаться в Афганистане, эмир милостиво предоставил нам своих верблюдов. — Люси зло улыбнулась. — Думаю, мы как-нибудь обошлись бы без его «милости». Когда на наш караван напали люди Хасим-хана, я узнала некоторых лошадей. Это были наши лошади! А брат Хасим-хана, возглавлявший засаду, был на жеребце, принадлежавшем моему отцу.
— И отсюда ты сделала вывод, что никакой болезни у лошадей не было, да?
— Они были в отличной форме. Кони понадобились эмиру, чтобы подкупить куварцев. Шерали знал, что Хасим-хан без хорошей платы ничего делать не будет.
Купец любовно почесал своему коню лоб, и животное благодарно замотало головой.
— Энфилдские ружья, украденные у меня ханом, обладают одним интересным свойством, — задумчиво начал индиец.
— Я знаю, они состоят на вооружении у британской армии, — сухо кивнула Люси.
Она не поняла, зачем индийцу понадобилось менять тему разговора, да и сама мысль о том, что этот человек обокрал английскую армию, была ей неприятна.
Но купца ее слова ничуть не смутили.
— Что верно, то верно. Однако эти ружья не совсем обычные. Боюсь, у англичан они не выдержали бы проверку на качество. К сожалению, после первых нескольких выстрелов боек выходит из строя, и ружье, увы, можно выкинуть.
— Ты хочешь сказать, что ружья порченые?
Купец поморщился:
— Зачем ты говоришь такое некрасивое слово, англичанка? Местному торговцу неприятно, когда его товар описывают в подобных словах. Скажем так: энфилдское ружье может стрелять, только если оно оснащено современным спусковым механизмом. А механизмы эти, к сожалению, хорошо делают только в Англии.
Люси сначала опешила, потом расхохоталась:
— Ты хочешь сказать, что хан в обмен на меня получил две дюжины никчемных железок?
Индиец покосился на женщину и отвел взгляд.
— Ну что ж, англичанка, признаю, что так оно и есть, — сказал он.
— Спасибо, что рассказал мне об этом, — поблагодарила Люси, отсмеявшись. — Мое сердце радуется при мысли, что коварный Хасим-хан остался с носом.
Купец не смотрел на Люси, поправляя вьючные мешки, притороченные к седлу его коня.
— Ты хорошо говоришь на пушту, англичанка. А мой язык тебе тоже знаком?
— Урду? Меньше, чем хотелось бы, хотя я прожила в Индии четыре года. Что же касается пушту, то на этом языке я разговаривала два последних года.