Он не писал никому из них, что Гвардии Солнца фактически больше не существует. Потрёпанная в стычке с людьми Неомони и окончательно разгромленная при осаде Дома Света, она теперь состояла из горсточки воинов. Пользуясь её отсутствием, Дом Света заняли Коты, что по меркам Илана было сродни богохульству. Но когда он попытался протестовать, Неомони заявила, что она теперь представляет императорскую власть и решать подобные вопросы будет самостоятельно. Илан не решился перечить ей, памятуя о том, сколь мгновенно она расправилась с Уэкоем.
Собираясь набрать новую Гвардию Солнца, он столкнулся с противодействием. Получив доступ к императорской казне, Неомони поручила Цинтли формировать новые отряды. Денег на оплату, судя по всему, было решено не жалеть и все желающие стремились попасть к Цинтли. В Гвардии Солнца, к тому же, были определенные ограничения, в связи с храмовыми требованиями и при альтернативе, большинство предпочитало их отсутствие.
Неомони крепко занялась городом. Илан даже поражался тому, насколько быстро она реагировала на трудности. Опираясь на Котов и людей Даббо, она полностью упразднила городскую стражу, заявив что она годится только для мирного времени, тем самым выбив дополнительную опору любого противодействия себе. Обязанности стражи выполняли Коты и в без того спокойной столице, практически не случалось происшествий. Все привратные башни заняли люди Цинтли и глядя на массу стрел, копий, груды камней и бочки масла для котлов, Илан понимал, что Неомони не сдаст город без боя, тем более Четверым, которых не считает ровней себе.
Контракт Дома Копий не прекращался со смертью Тори, заведомо оговоренной на такой случай. Хоть Даббо и не горел желанием воевать с чужаками, но возвращаться в Мауле не спешил. В Тинсу Неомони выделила им огромное количество помещений и Дом Копий стал основой армии. Бойнед присматривал за Даббо, влияя на него по возможности. Напоминая о контракте с Тори, он всё же держал Дом Копий в своём уме, как вероятного противника, если только Даббо получит достойное предложение.
Чардон со своим людьми перешёл к принцессе по доброй воле и даже отказался от дополнительной платы. Он считал себя обязанным Тори и контракт действовал до возвращения в Мауле. Пока отряд не вернётся, деньги исправно должны выделяться управляющими делами. Тори выдал огромную сумму заранее и пока со снабжением не было проблем.
Неомони запретила набирать ему дополнительных людей в отряд, но разрешила помогать Цинтли формировать новые. Скорее от безысходности, Чардон согласился на это, но теперь, через несколько недель, уже воспринимал оборону столицы, как свою обязанность.
Бойнед был в самом неудачном положении. Заняв изначально сторону Неомони безоговорочно, он поставил себя против Четверых, обладающих намного большим могуществом. Фактически, в руках Неомони находилась только столица с близлежащими городками и посёлками. Набирать новых Котов он не мог, поскольку любой человек требовал испытания по жёстким правилам Мауле. Времени на это не было совсем, да и говоря откровенно, желающих стать в их ряды здесь, в Тинсу, можно было пересчитать по пальцам. Коты всегда были символом Мауле и вызывали неприязнь у местных жителей.
Единственное, чего добился Бойнед, это организации почтовых домиков, аналогичных таковым в Мауле. Хорошо зная их уклад, он поручил своим людям набор скороходов. В Мауле их отбирали с детства, но здесь приходилось начинать с нуля. Объявив набор и огласив небывалый для скороходов Мауле оклад, Коты повели строгий отбор и всё-таки добились успеха. Теперь, на неделю пути в любую сторону от столицы, можно было доставить послание в кратчайшие сроки, хоть и принимались они пока только от состоящих на службе престолу. Прежнюю почту Неомони упразднила, к неудовольствию Илана, и теперь любое послание, затрагивающее государственные интересы и доставленное неофициально, приравнивалось к переходу на сторону врага.
Казнь солнцем была возобновлена. Казалось, она должна вызывать трепет перед жрецами Тиу, но на деле, приказы отдавались Неомони. Первыми её испытали на себе Пуна и Керима, хоть ранее она практически никогда не применялась для женщин. Их крики напоминали Илану о жёсткости принцессы и на третий день, не выдержав, он тайно поднёс обеим воду с ядом, устав от их мучений. Неомони, казалось, догадалась о подобном и с тех пор, Илан нервничал ещё больше.
Теперь, получив письмо от Шикко, сообщающее, что он движется к столице, Илан занервничал. Он не хотел новой осады и сражения. Не надеясь на уступчивость Неомони, он всё же решил с ней поговорить. Придя в Зал Совета, он застал её разговаривающей с Бойнедом, ещё более хмурым, чем обычно.