Они лежали, обнявшись, освещенные лунным светом, падающим на постель. Неомони расспрашивала его про дорогу, избегая упоминать Лорену, и Амару рассказал ей всё. Весь долгий путь. Хона. Миауа. Кинто и Змей. Хоровод Теней и Тайп. Поля Знаков и Озеро Судеб. Облачная Крепость и Видящие. Перевал Звёзд и битва за Хаш. Он говорил об этом медленно и спокойно, иногда с грустью, иногда с болью. Неомони слушала, опасаясь перебить, и её взгляд не отрывался от его лица.
Потом, осторожно, он попросил её рассказать о том, что происходило без него. Она так и сделала, но словно пережила всё заново и сердце её отозвалось болью. Казнь Фонси. Предательство Морела. Чужаки и осада цитадели. Коты и Дом Копий. Интриги Илана и Четверых. Битва и то, как она увидела его.
Амару смотрел на неё с уважением, пожалуй, впервые за всё время:
— Знаешь, Неомони, если кто и заслужил быть императором Тинсу, то это ты и только ты. Очень несправедливо, что женщина не может им стать.
Она печально улыбнулась:
— Спасибо. Мне приятно, что ты так думаешь.
Неомони уснула под утро и глядя на неё, Амару испытывал восхищение перед её твёрдостью в отстаивании того, что она считала своим долгом. Молча покачав головой, он подумал, что не знает мужчины, в котором можно быть уверенным так, как в этой кажущейся такой хрупкой с виду девушке, но сердцем крепче алмаза. Он пообещал себе, что если станет императором, то постарается быть её достоин. Пока нет, но может быть когда-то, он сможет достичь этого.
Они похоронили убитых прямо на поле битвы. Только Чардона не оставили там. Погребальный костёр запылал во дворе Дома Света и прощаясь с другом, Бойнед еле сдержал слёзы. Хмурые и печальные они стояли вокруг, глядя на ревущее пламя. Победа была за ними, но какой ценой! Четыре провинции в хаосе, столица едва не пала, а от её защитников не осталось и трети. Но тем не менее, враг был повержен.
Илан провёл обряд, как и обещал и новый император появился перед народом. Размах празднества был далеко не тот, что во времена Техкаси, но измученных жителей и он привёл в восторг. Появившись на Площади Четырёх в окружении троих жён, Амару вызвал тихие обсуждения, но не более. Император, каким бы он не был, олицетворяет порядок и жителям хотелось верить в наступление лучших времён. Его приветствовали рёвом тысяч глоток и махая им с пирамиды, Амару пытался подражать Техкаси, опасаясь сделать что-то неправильно.
После общих торжеств он задержался во дворе, разговаривая с Бойнедом. В Зале Совета, теперь почти всегда пустом, женщины ожидали его. Тайп, чувствуя неловкость, поглядывала на Лорену и Неомони, словно пытаясь их примирить. Они холодно игнорировали друг друга.
Двери распахнулись и Амару вошёл в зал. Обращаясь сразу ко всем, он произнёс:
— А Илан не теряет времени. Местная знать ищет к нему подход, чтобы повлиять на меня. Как говорит Бойнед, он берёт деньги с каждого, но результат не гарантирует.
— Что им от тебя нужно?! — спросила Тайп. — Они бы так рвались помогать, когда было трудно.
— Как что? Четверых больше нет. Кто-то же должен быть назначен наместниками.
— И что ты сказал Бойнеду?
— Что я назначу наместников, когда придёт время. Ещё очень много предстоит сделать.
— И что именно? — чувственный голос Лорены, вызвал у него мурашки по коже. — Что ты задумал?
— Многое. Но не хочу говорить заранее. В первую очередь необходимо попасть в Мауле. Надо договориться с наместниками Канбе и Орми, чтобы они согласились объединиться с Тинсу. Не зря ведь наш брак с Неомони был заключён. Мауле и Тинсу должны объединиться.
Неомони кивнула головой. Тайп удивилась и только Лорена заговорила снова:
— А что ты будешь делать, если они не согласятся?
Лицо его стало жёстким:
— Они должны согласиться. Я не хочу заранее ожидать плохого, но им придётся согласиться на это.
Лорена сделала сомневающееся лицо, но промолчала. Амару захотелось развеять нехорошую атмосферу и, дурачась, он надел свой императорский венец Тинсу на голову Неомони. Та, сделав гордое лицо, уселась на место императора. Тут же древний венец Кинто был надет им на Тайп, скорчившую гримасу надменности. Взгляд остановился на Лорене и поклонившись, он протянул ей копьё, увитое змеями. Она нарочито соблазнительно взглянула ему в лицо, нежно проводя рукой по древку копья и вдруг отшвырнула его в сторону, вскрикнув от боли. Амару ничего не понял. Он глядел на неё, осматривающую свою руку, на которой не было никаких следов.