Зигмар вздохнул и допил настой целебных трав, размышляя о том, станет ли этот мир когда-нибудь настолько безопасен, чтобы ему больше не надо было защищать свой народ. Неважно, сколько воинов встанет под его знамена, угроза вечно зреет то тут, то там, если не за пределами империи, то в ней самой. Мысли Зигмара приняли и вовсе мрачный оборот, стоило ему вспомнить подробности состоявшейся днем встречи с Кругаром и Алойзисом. Когда миновала общая для всех опасность уничтожения, графы империи снова обратились к древним спорам и междоусобным тяжбам. Кругар и Алойзис слали Зигмару письмо за письмом, обвиняли друг друга в набегах, опустошении поселений, уничтожении посевов, убийстве скота и краже зерна. Оба, разумеется, отрицали причастность к таким проделкам, ссылаясь на вечные пограничные споры и обвиняя во всех своих несчастьях оппонента.
Чтобы положить этому конец, Зигмар призвал обоих графов в Рейкдорф.
Атмосфера в Большой палате была напряженной; тишину нарушал только треск дров в очаге да отдаленный шум города. В дальнем конце зала восседал на троне Зигмар. На его челе сияла корона, на коленях лежал Гхал-Мараз. С плеч ниспадал волчий плащ. Было очевидно, что император находится в мрачном расположении духа.
Рядом с ним, опираясь на обнаженный бронзовый меч, стоял Альвгейр. Слева от Зигмара сидел Эофорт с длинным скрученным пергаментом на коленях. Никто не смотрел на графов, на лицах которых читалось разочарование.
Алойзис, сухопарый, безупречной наружности, был хищного вида мужчиной с коротко остриженной бородой, татуировкой на лице и глазами под тяжелыми веками. Всегда последовательный и точный в мыслях и действиях, он являл собой полную противоположность своему народу — диким и грубым обитателям леса, искусным в обращении с луком и топором. Одежды красного и изумрудного цветов были богато украшены, на шее висела золотая цепь с серебряным орлом. Яркая желтая накидка щегольски ниспадала с одного плеча, на боку висел длинный черузенский кинжал в перламутровых ножнах дивной работы.
Напротив Алойзиса стоял Кругар, граф талеутенов, великан с мрачным взглядом. Он носил блестящий чешуйчатый доспех из мастерски выкованных железных листьев, покрытых серебром. В простых ножнах из темной кожи покоился Утенсъярл — кривая кавалерийская сабля, которую, говорят, выковал сам Таленбор, первый вождь талеутенов. Кривоногий опытный всадник, Кругар приехал с отрядом Красных косарей — копьеносцев, которые прорвали орочьи ряды в битве у реки Авер. Щеки и шею Кругара покрывали красно-золотые зубчатые узоры татуировок.
Графы даже не соблаговолили взглянуть друг на друга, и Зигмар знал, что без брани не обойдется. Он кивнул Алойзису, и тот тут же заговорил.
— Мой император, обстановка сложилась невыносимая, — начал Алойзис. — Всадники Талеутена регулярно пересекают реку Таалбек и сеют ужас и разруху средь моего народа. От их руки уже пострадало девять черузенских деревень, оставшихся без зерна и необходимых запасов на зиму.
— Тьфу! — насмешливо ухмыльнулся Кругар. — Если бы мои всадники вторглись на твою территорию, у талеутенских крестьян не осталось бы еды, чтобы протянуть хотя бы неделю. Талеутены знают, как опустошать земли.
— Слышишь? — вскричал Алойзис. — Этот хвастун открыто признается перед тобой в преступлении! Я требую справедливости!
— Я ничего не признаю, глупец, — пророкотал Кругар, хватаясь за рукоять сабли. — Это ты посылаешь своих лесорубов через реку! Они вырубают деревья, которые им не принадлежат, и сплавляют их к черузенским складам в Стенающих холмах.
— Это я-то глупец? — зарычал Алойзис, на его шее вздулись вены, а рука метнулась к рукояти кинжала. Он выпучил глаза и стал похож на типичного черузена, какими их рисовали. — Я больше не собираюсь терпеть унижения и твою ложь, Кругар!
— Ложь? Да это ты отравляешь воздух клеветой!
— Довольно! — пророкотал Зигмар, поднимаясь с трона.
Оба графа тут же прекратили препираться, а император шагнул к ним. Сперва он взглянул на Алойзиса, затем — на Кругара, лицо его смягчилось и теперь выражало огорчение.