— Неважно. Они не в силах этого изменить. Но время идет, нужно уходить. Дым привлечет удозских воинов из других деревень.
— Пускай, — прорычал Кормак. — Шаман, я устал резать баб да стариков.
— И все же ты получаешь удовольствие.
— Кхарнату все равно, чью кровь мы проливаем, — сплюнул Кормак. — Но нам что за радость убивать столь жалких тварей? Мой топор алчет достойных противников для сечи.
— Терпение, Кормак, пока что не время для войны. Это время ужаса.
— Ужаса? Ужасом черепа для Кхарната не добудешь и не отвоюешь земли, принадлежащие нам по праву!
Кар Одацен поднял руку, успокаивая разбушевавшегося воина.
— Ужас — могучий союзник, Корнак. Он быстрее любой армии летит по земле и лишает храбрости каждого, кого коснется. Твое имя известно на Юге, ибо звучит в каждом плаче, каждом паническом вопле. Ужас пред тем, что ты сотворил здесь сегодня, разнесется по свету подобно чуме, рассказы о твоих кровавых бесчинствах достигнут дальних уголков империи. Молва не станет скупиться на преувеличения, и ужас крадущимися в темноте крысами проберется в сердца воинов Зигмара и станет их терзать.
— Значит, пора выступать на юг? — воскликнул Кормак.
— Нет. Пока что нет. Прежде чем империю поглотит пламя, нужно кое-что сделать.
— Будь ты проклят, шаман, ты говоришь так каждый раз! Что теперь?
— Терпение, молодой Кормак, ты вынашивал ненависть целых десять лет. Какая разница, сменятся ли сезоны еще один раз?
— Говори, шаман, или я скормлю твою душу топору!
— Что ж, — сказал Кар Одацен, изображая покорность, хотя отлично знал, что не умрет от руки смертного вроде Кормака. — На юге обитает враг, который черпает силы из недр земли.
— Колдун вроде тебя?
— Нет, — прошипел шаман, — не вроде меня. Таких, как я, больше нет, но этот… Этот обладает истинной силой, и боги уже сказали слово смерти, которую не отвратить.
— Так убей нашего таинственного врага, и покончим с этим.
— Я так и сделаю, — пообещал Кар Одацен. — Для этого мне нужно углубиться в земли Юга, но пойду я не один. Меня должен сопровождать Азазель, ибо ему известен нрав южан. Он станет моим проводником и защитником.
— А потом мы поедем с мечом и огнем на юг? — допытывался Кормак.
— Потом мы пойдем с мечом и огнем на юг, — пообещал Кар Одацен.
Благодаря мощеным дорогам, ведущим от Рейкдорфа, путешествие на север, к замку графа Отвина на холмах Драконьего хребта, заняло у Зигмара и его воинов менее двух недель. Здесь они провели три ночи, наслаждаясь безыскусным щедрым гостеприимством графа тюрингов, а потом взяли курс на гору Фаушлаг.
Без особых приключений они продвигались от города к городу, и везде их встречали с распростертыми объятиями. Поселения были обнесены высокими частоколами, их защищали воины в кольчугах с хорошими железными мечами. Конечно, прибытие вооруженных до зубов трех сотен Белых волков всех только радовало.
Поселок Бекхафель находился на самой северной оконечности строившейся к Мидденхейму дороги. Зигмара порадовало усердие, с которым сотни людей трудились в лесу за деревней. Картографы и писцы обсуждали с лесниками наилучшее направление тракта, артели лесорубов валили деревья и вырубали подлесок, чтобы вооруженные конные воины могли защищать строителей дороги.
Дюжие рабочие бурами с железными наконечниками рыхлили почву, чтобы землекопы могли вырыть широкую траншею, которую затем заполнят песком и заровняют. Потом каменотесы зальют будущую дорогу известковым раствором и уложат плоские каменные плиты. Рабочие располагали множеством палаток и телег с песком, камнем и инструментами. Масштаб работ наполнял гордостью Зигмара, который вместе с Редваном ехал вдоль постоянно удлинявшейся дороги.
Люди радостно приветствовали их, Зигмар салютовал им Гхал-Маразом, чтобы все подданные могли видеть славное оружие, и не опускал его до тех пор, пока отряд не миновал последнего строителя и не въехал в лесную глушь. Мерный стук вгрызавшихся в древесину топоров вскоре поглотила густая чаща, и Зигмар содрогнулся: ему показалось, что деревья теснятся и придвигаются все ближе. По обе стороны от него было невозможно разглядеть ничего на расстоянии десяти — пятнадцати футов.
Там, во тьме, могло таиться что угодно, и ладонь Зигмара невольно опустилась на рукоять молота. Почти осязаемое волнение охватило всех воинов, едва они поняли, как оторваны здесь от мира. Их проводник, охотник по имени Томас, вел отряд все глубже в чащу, и Зигмар отчетливо сознавал, что движется в неизвестность.