Оба в совершеннейшем изумлении взирали на золотую корону. Сияние самоцветов померкло, но Зигмар чувствовал, что это лишь скромная демонстрация ее возможностей.
— Невероятно! — вскричал Пендраг, вскакивая на ноги и ощупывая каждый дюйм своего тела, словно опасаясь верить в чудо обновления. Потом он закинул голову и захохотал, и смех его искрился жизнью и надеждой, как и положено тому, кто только что стоял на пороге смерти и чудом спасся, сделавшись только сильнее.
— Корона… — проговорил Зигмар. — Никогда не видел ничего подобного… Она тебя исцелила! Воистину могущественная магия.
— Вот уж действительно, — согласился Пендраг, в радостном изумлении дивясь на древнее сокровище. — Магия, которую некромант использовал во имя зла.
Зигмар вертел корону в руках, понимая, что держит ключ к могуществу и непобедимости своей империи. Владея такой силой, он сможет защитить земли и людей. Правление его будет справедливым и сильным. Морат извратил могущество короны. Зигмар же станет врачевать, а не убивать. Править мудро и милосердно, а не порабощать.
Он взглянул на Пендрага, и друг кивнул в ответ на немой вопрос:
— Да, она твоя по праву.
Зигмар надел золотую корону. Она пришлась впору, хотя лысый череп Мората был куда меньше в объеме. Император ощутил могущество и стиснул руку Пендрага на воинский манер.
Потом послышались шаги, и на площадку высыпал отряд измотанных боем воинов, ведомых Редваном. Белый волк был перепачкан кровью, в руках он сжимал помятый и исцарапанный после падения с лестницы шлем Зигмара, выкованный Алариком, и императора пронзило смутное беспокойство.
Держа в руках шлем, Редван радостно воскликнул:
— Вечно я должен подбирать за тобой!
— Оставь себе, — рассмеялся Зигмар, проходя мимо Белого волка. — Теперь у меня другая корона.
Не желая задерживаться в долине некроманта, воины Зигмара собрали павших и раненых и в ночи двинулись в обратный путь. Знамя Дракона приспустили, и, пока луна катилась по ясному ночному небу, император поговорил с каждым воином своей армии, хвалил их за храбрость и с печалью вспоминал погибших.
Раненых несли на самодельных носилках, и когда Зигмар брал их руки в свои, тем казалось, что боль слабеет. Он разыскал Мирзу и был несказанно рад, что тот жив. Стоило ему положить ладонь на лоб Вечного воителя, как лицо раненого порозовело, а дыхание стало более глубоким.
Позабыв об обещании сровнять Медную башню с землей, император вел войско прочь из гор, выбирая более прямой путь на запад через густо поросшие лесом долины, которые должны были привести их к западным отрогам.
Через четыре дня воины империи спустились с предгорий Срединных гор и по тропе вышли к лесной дороге, что вела на юг, к Мидденхейму. Наутро пятого дня разведчики сообщили о большой колонне людей и фургонов с севера, и Зигмар вышел встретить их с новой короной на голове. Его сопровождали Редван, три Белых волка и обновленный Пендраг с темно-красным знаменем императора. Когда из-за деревьев показались первые люди, которые шли впереди длинной колонны изможденных путешественников, Зигмар даже тихонько выругался, глядя на их плачевное состояние. Он думал, что встретит бродячих торговцев или трудяг, направлявшихся в Мидденхейм в поисках работы. И совсем не ожидал увидеть сотни беженцев, ибо сразу становилось ясно, что эти люди спасаются от какой-то ужасающей напасти.
— Судя по всему, удозы, — сказал Пендраг.
— Точно, — подтвердил Редван. — Это их пледы, к тому же у некоторых палаши.
— Да что, во имя Ульрика, с ними стряслось? — не мог понять Зигмар, направляясь к повозке с оборванным лоскутом удозского флага с цветами графа Вольфилы, которую тащили два усталых пони. Правил ею однорукий широкоплечий мужик с физиономией заядлого драчуна. За ним сидела молодая женщина с тремя испуганными, измученными ребятишками.
— Приветствую, друг, — поздоровался Зигмар, шагая рядом с повозкой. — Как тебя величают?
— Рольфом. Хотя за мой удар слева многие кличут меня Дубовый Кулак.
— Понятно почему, — кивнул Зигмар, приметив многочисленные ссадины на единственном кулаке мужчины. — Откуда едете?
— Из Зальценхуса, — отвечал Рольф. — Вернее, того, что от него осталось.
У Зигмара все похолодело внутри при упоминании о замке графа Вольфилы.
— О чем ты? Что случилось?
Человек взглянул на него и сказал, словно сплюнул, одно-единственное слово:
— Норсы.
— Норсы? Они напали на вас?