— Поэтому дядя Зигмар сейчас сражается с роппсменами?
От этих слов у Вольфгарта похолодело в животе, и они с Медбой смущенно переглянулись. Придумать ответ он не успел: в тяжелую деревянную дверь дома постучали. Он подошел к Медбе и передал ей Ульрику.
— Уложи ее, — сказал Вольфгарт. — Пора спать.
— Я не устала, — заупрямилась девочка, хотя сонно обвила материнскую шею руками.
Медба понесла дочь на второй этаж, а Вольфгарт открыл дверь. На пороге, завернувшись в плащи с капюшонами, стояли Альвгейр и Эофорт.
— Припозднились вы что-то, — приветствовал их Вольфгарт.
Усадив гостей за дубовый стол работы эндальского мастера, Вольфгарт разлил по серебряным кубкам густо-красное вино. Альвгейр сразу же хорошенько хлебнул, Эофорт же только слегка пригубил. Хозяин дома налил и себе и сел во главе стола. Пришла Медба и села рядом с Эофортом.
— Тилийское, — проговорил Эофорт и отпил еще немного. — Очень недурно.
— Пендраг как-то посоветовал мне попробовать, и я пристрастился к нему в Марбурге, — поведал Вольфгарт. — Но мы собрались не для того, чтобы обсуждать запасы моего винного погреба.
— Точно, — согласился Эофорт.
— Есть новости от Пендрага или Мирзы?
— Есть, — кивнул Вольфгарт. — И весьма скверные.
Вольфгарт поднялся, откатил незакрепленный камень у очага, вытащил из углубления железный ящик, вернулся к столу, открыл его и достал несколько сложенных листов пергамента.
— Положение ухудшается, — поведал от собравшимся. — Армия Зигмара насчитывает восемь тысяч воинов, в основном это остготы и удозы, но есть и азоборны.
— Азоборны? — переспросил Альвгейр, глядя на Медбу.
— На востоке леса редкие, колесницам есть где развернуться, — пояснила та.
Вольфгарт провел рукой по волосам, все еще темным, но уже серебрящимся на висках и в бороде.
— Так вот, новости с Севера приходят скверные, — начал он. — Мирза сообщает, что норсы разоряют побережье, и их больше, чем обычно. Он считает, что они проверяют, насколько мы готовы дать им отпор, и готовят вторжение.
— Вторжение? — с досадой бросил Альвгейр. — Нужно, чтобы Зигмар вернулся.
— Нечего ждать его скоро, — проговорил Вольфгарт. — Не думаю, что он остановится до тех пор, пока не выдворит последнего роппсмена за пределы империи.
Он провел уже три генеральных сражения под знаменем Дракона.
— Пощади, милосердная Шаллья! — воскликнул Эофорт. — Каждый раз поднимали знамя Дракона?
— Да, — мрачно кивнул Вольфгарт. По словам Пендрага, погибло уже десять тысяч роппсменов. Горят деревни и города, мирные жители бегут на восток. Всякого, кто не слишком расторопен, настигает смерть.
— Полагаю, ни один честный воин унберогенов не участвует в этой резне? — с беспокойством спросил Альвгейр.
— Когда поднят стяг Дракона, меж воинами и мирным населением стирается разница, — напомнила Медба. — Воинам-унберогенам это тоже известно.
— К счастью, в армии Зигмара их меньшинство. В основном действуют удозы. В конце концов, именно их земли разграблены, их графа убили в его собственном замке.
— Это позорит нас, — покачал головой Эофорт, словно не веря своим ушам. — Подумать только, Зигмар устроил такую резню…
— Роппсмены сами виноваты, — буркнул Вольфгарт. — Они напали на земли империи и убили графа Вольфилу вместе с семьей. Чего еще они ждали?
— Возмездия, да, — кивнул Эофорт. — Но такая резня! Никто не мог предположить ничего подобного.
— Уже ползут слухи, — вставил Альвгейр. — Пришли письма от Отвина, Альдреда и Сигурда. Все хотят знать, что творится на Севере. Все говорят о «правосудии Зигмара» и об истинном его смысле.
— Они опасаются за свои земли и людей. Что с ними будет, посмей они когда-нибудь возразить императору? — добавил Эофорт. — Боятся, что их постигнет та же участь.
— Такому не бывать, — вступилась Медба. — Роппсмены наказаны за то, что предали Зигмара и убили его друга. Они получили по заслугам.
— Суровая ты женщина, Медба. Твоя правда, они заслужили кару Зигмара, но зашло слишком далеко. Деревни сожжены дотла, пленные казнены, целые семьи вырезаны. Это чересчур, и мне стыдно, что наш император опустился до такого.
— Вопрос в том, что мы можем сделать, — нахмурился Вольфгарт.