— Свободны! — воскликнула Талира. — Назовешь ли ты свободным того, кто продал душу Темному? И если вы не поостережетесь, такова же будет и ваша судьба! И даже разговоров о свободе тогда не будет!
— Морлин не хочет войны, — ответил красный дракон. — И я пришел передать его слова. Он просит Трину Лиа прибыть на его родную планету Немору для переговоров. Сам он к ней не придет, поскольку его жизни слишком часто грозила опасность от ее союзников, но гарантирует ей безопасность, если она явится.
— Об этом и речи быть не может, — решительно ответила Талира раньше, чем Эйлия успела заговорить.
— Видите? — обратился Торок к собранию. — Его предложение отвергнуто. Если будет война, то не по вине принца.
Император Небес встал.
— Мы обо всем подумаем, — объявил он, — и все соберемся здесь завтра к вечеру и посмотрим, удастся ли нам достичь согласия.
С этими словами он спустился с трона в сопровождении имперских драконов, ясно давая понять, что аудиенция окончена.
— Ну вот, я все провалила! — сказала Эйлия Аурону и Талире, сидя с ними в саду возле гостевого дома.
— Но ты попыталась, — ответил дракон, — и это важно. Никто не скажет, что ты не хотела решить дело миром.
В саду было полно народу, и все — такой неземной красоты, что больше похожи были на ожившие изваяния, чем на людей. Женщины — все молодые, с кожей как безупречный фарфор, мужчины — как идеальные герои, высеченные в мраморе. Лоананы, как правило, предпочитали принимать облик особей молодых и стройных, когда перекидывались в обличье других видов. Но теперь уже Эйлия к этому привыкла, и глаза ее едва останавливались на них. Только Аурон по-прежнему перекидывался пухлым небольшим человечком — наверное, чтобы Эйлии было проще. Огненная птица в своем истинном обличье сидела на спинке каменной скамьи, где расположились Аурон и Эйлия. Здесь же был и Хада-кицунэ — в истинном облике. С ними были еще две змеи побольше питонов, с капюшонами, которые они умели надувать и убирать, как кобры, и создание с черным мехом, чем-то похожее на обычного кота, только ростом с леопарда.
— Ну вот! — воскликнула Талира, кося на Аурона рубиновым глазом. — Вот еще один, за кем нужно присматривать, — царь Торок? Он явно приспешник Мандрагора.
— Он говорит не за всех лоананов, принцесса, — успокоил Эйлию золотой дракон. — Даже не за всех драконов Земли.
Она посмотрела на Аурона.
— Получается, что мы с Мандрагором раскололи твой народ? Мне очень жаль, Аурон.
— Нет, принцесса, этот раскол очень стар. Восходит ко временам, когда мой народ только начал жить рядом и смешиваться с твоим.
— Тогда я должна убедить Торока, что ничего плохого не замышляю.
— Боюсь, вряд ли получится, — ответила Талира.
— Фалаар, а твой народ ничего не может сделать? — спросила Эйлия херувима. Он лежал в позе сфинкса на мшистой земле, подняв голову.
И голос его был мрачен.
— Когда в последний раз мой народ пошел воевать, само лицо Небес затмилось. Мы боимся того, что может случиться, если мы выступим снова против сил Валдура. Боимся мы не за себя — для нас нет большей чести, чем пасть в бою, — но миры людей будут опустошены чародейными силами, которые мы пустим в ход.
— Ты говоришь о возможности новой Катастрофы? — спросила Эйлия.
— Да, этого мы и боимся. И потому мы смотрим и ждем, и сторонники Валдура смотрят и ждут, а в ваших маленьких мирах идут войны. Но они — ничто по сравнению с тем разрушением, что могло бы случиться, вступи в войну наши силы.
Эйлия в отчаянии обернулась к Аурону:
— Неужели ничего нельзя сделать? И даже император ничего не может?
— Он прожил более тысячи твоих лет, и сила его и власть уже не те, что были когда-то. Тело его слабеет, и вряд ли много пройдет времени, пока он уйдет в Эфир и умрет. Наши враги это тоже знают. Он сделает все, что в его силах, но он не господин своих народов, а слуга.
— Все расы, в которых есть кровь людей, поддержат Эйлию во всем, что она сочтет нужным сделать, — сказал Хада, глядя на кошкодака и двух наг. — И Чукала, королева мирмеколеонов, заявила, что она на стороне Эйлии: она как ульевое создание симпатизирует правителю-женщине. Ее народ, конечно, последует за ней. И херувимы с нами, и огненные птицы. Но мантикоры не на нашей стороне, а остальные еще не решили. Боюсь, что войны не избежать, — заключил он, качая головой. — Не только лоананы расколоты, но вся Небесная Империя.