«Но мне ничего не грозит. Этот корабль сделан неуязвимым для всех внешних атмосфер».
Геральдические драконы и их всадники отстали, как только стало ясно, куда она направляется, но огненные драконы продолжали кружить вокруг орнитоптера: с плотно прижатыми крыльями они пикировали вниз, как дротики в полете. Саламандровый шелк парусов они сжечь не могли, но вполне могли разорвать когтями и зубами. А одной магией орнитоптер в полете не удержать…
Эйлия быстро повернула колесико возле рукоятки в виде орла, разворачивая корабль и одновременно передвигая рычаг, регулирующий частоту взмахов крыльев. Прямо перед ней сейчас громоздился серо-черный клуб дыма и пепла. Огненные драконы позади разинули пасти, но скорость полета не позволяла им плюнуть огнем: пламя только подожгло бы их самих.
Орнитоптер нырнул в дым. Сразу же окна заволокло тьмою, и нельзя было понять, летишь вниз или вверх. Но вскорости Эйлия разглядела тускло-красное свечение внизу, и с каждой минутой оно становилось все сильнее. Она выглянула в боковой иллюминатор, и перед ней предстало видение ада: совсем рядом бурлило огненное озеро, и поверхность его кипела фонтанчиками расплавленного огня.
— Вверх! Вверх! — крикнула она, хватаясь за рукоять, и корабль повиновался. Но на подъеме раздался жуткий треск, будто огромный сук откололся от дерева. Эйлия с ошеломительной внезапностью вырвалась назад к солнцу и увидела, что одно из крыльев-парусов оторвано, и с ним — половина опорной мачты. Кораблик трепетал и падал, как раненая птица.
С оглушительным грохотом, в клубах пара и брызгах пены, упал он на поверхность моря.
Было темно, и вокруг была вода, холодная вода, липнущая к коже. Где-то в темноте была мать, но Эйлия ее не могла найти. «Мама! — рыдала она в ужасе, беспомощно шлепая по затопленной темной каюте. — Мама, где ты?»
Она протянула руку — и очнулась, отплевываясь и задыхаясь. Ночь кончилась, в иллюминаторах пылал яркий свет. «Вспоминаю… летучий корабль, огненные драконы… вулканы…»
Эйлия лежала на оббитой стенке каюты: корабль бултыхался на боку, и сквозь зияющую дыру в носу вливалась, булькая, вода. Эйлия села, не до конца проснувшись, подошла к двери — ее сорвало с петель при ударе — и выбралась на корпус.
Вокруг раскинулся зеленый океан. Неподалеку находился маленький островок, зеленый холмик в море с кочками пышной растительности у вершины. По сравнению с единственным другим видимым клочком суши — голым островом с дымящимися горами — он выглядел гостеприимнее. Эйлия сняла ботинки и привязала их шнурками к шее, потом прыгнула в воду. Вода сказалась теплой, как в южных морях Арайнии, и спокойной. Минут через пятнадцать неторопливого плавания Эйлия вышла на остров. Берег был не песчаный, как у атоллов, а сложен из какого-то серого твердого камня вроде базальта. Оказавшись на берегу, девушка встала и оглянулась на потерпевший крушение кораблик.
Его не было. И даже следа не было от кораблика с драконьей головой, если не считать нескольких позолоченных дощечек, покачивающихся на волнах, и пенистого водоворота там, где судно утянуло в пучину. Эйлия легла, свернулась в комочек в промокшем платье, и тут потрясение наконец ее настигло, и она прочувствовала, в каком отчаянном положении оказалась. Она на пустынном острове без малейшей надежды на спасение или выручку.
Через какое-то время она все же заставила себя встать, надела мокрые ботинки и пошла вокруг острова за неимением лучшего занятия. Остров действительно оказался небольшим: через несколько минут Эйлия вернулась туда, откуда вышла. По форме остров напоминал каплю, с одного конца тоньше, с другого толще, и в середине выше, чем по краям. Через весь остров шла травянистая гряда. Нашлись на нем плодовые деревья, темно-красные или синие ягоды, но, протянув за ними руку, она тут же ее отдернула, подумав с тревогой, что ягоды могут быть ядовитыми. Потом до нее дошло, что на острове нет ни ручейка, ни озерца пресной воды. Эйлия нервно сглотнула слюну, пытаясь припомнить, сколько времени человек может прожить без воды, пока не умрет от жажды. Жар от двух солнц палил остров нещадно, и во рту уже пересохло. Взывать через Эфир она не решалась из страха, что Мандрагор и его драконы услышат и обнаружат ее. А от тихого плеска волн о берег острова становилось еще хуже.