— Смотри, — он поднял потрёпанный кожаный дневник, испещрённый выцветшими чернилами.
Я взял его в руки. Переплёт был старым, страницы пожелтевшими. Первая половина заполнена чётким, почти каллиграфическим почерком. Он показался мне знакомым, и уже через пару секунд меня обожгло осознание.
— Это почерк Прохора!
— Уверен? — проворчал Дмитрий.
— Да, на сто процентов. И записи составлены так же сумбурно, как в той тетради, — я продолжил листать. Потом почерк менялся, становился более мелким и рваным. — Это дневник исследований. Судя по всему, записи достались Ланцову, так сказать, по наследству.
— Вероятнее всего. И о чём здесь вообще?
Я пожал плечами, вернулся к началу и внимательно прочитал пару страниц. Здесь говорилось о различных свойствах эфира, о перемещении эфирных структур через пространство, минуя само пространство… Как-то философски и не очень понятно, о чём речь.
Хотя, зная подоплёку, всё ясно. Прохор пытался найти способ призвать в наш мир энергию из другого мира, чтобы исправить угасающий баланс магии. Но увы, вместо этого он вызвал Теневых Странников.
— Что-нибудь полезное видишь? — спросил Кретов.
— Пока нет. Стоит подробно изучить, — ответил я, переворачивая очередную страницу. — Хм, надо же, здесь про жертвоприношения. Похоже, методы они выбирали не самые…
— Постой! — Дмитрий резко схватился за дневник.
Его пальцы дрожали, аура заволновалась, как море перед бурей. Я проследил за его взглядом и увидел подчёркнутую строчку:
«Жертва должна быть чистой. Как та женщина, Ольга Кретова…»
Воздух словно выбили из моих лёгких. Я посмотрел на Дмитрия, а тот замер, даже перестал дышать. Его глаза наполнились болью и непониманием.
— Моя… жена? — прошептал он.
Я видел, как по его лицу пробежала тень — сначала недоумение, потом догадка, наконец, ярость. Аура вспыхнула алым, осыпая искрами пол.
— Они… они использовали её? Для своих экспериментов? — проговорил Кретов, и с каждым словом его голос становился всё громче. — Значит, вот что с ней случилось… Она не просто пропала. Её принесли в жертву для того, чтобы призвать Теневых Странников⁈
Я осторожно положил руку на плечо Кретова:
— Дмитрий…
Он отшатнулся, вырвав страницу из дневника.
— Нет, — его голос звучал как рычание зверя. — Мы едем к Прохору. Прямо сейчас. Я заставлю его всё рассказать!
В глазах Кретова горело то, что не сулило ничего хорошего ни Ланцову, ни Дивову, ни кому бы то ни было на нашем пути. Я молча кивнул и захлопнул дневник.
— Едем.
Ланцов появился на опушке леса, в клубах едкого дыма, едва не потеряв сознание от боли. Его тело горело, будто кто-то вывернул все вены наизнанку. Телепортация через осколки зеркала — адская штука, но выбирать не приходилось.
«Чёрт… чёрт, чёрт, чёрт! — мысли метались, как пойманные в ловушку птицы. — Они найдут дневник. Наверняка уже нашли. И теперь знают… всё».
Игорь сплюнул кровь, чувствуя, как дрожат руки. Не от слабости — от ярости.
«Проиграл. Двум полицейским, чёрт возьми, проиграл! А тот старый хрыч… Похоже, это был Кретов. Я много лет его не видел, но кажется, это был он. А значит, тот, второй — его ученик, барон Зорин. Да, наверняка это были они… Сукины дети».
Горло Ланцова сжималось от стыда так сильно, что он едва мог проглотить слюну. Он — провидец четвёртого ранга, ученик самого Прохора Молчанова! А его заставили бежать, словно какого-то жалкого воришку.
Игорь сплюнул и поднял глаза. Чуть впереди перед ним стоял деревянный дом, окружённый багровыми потоками эфира и десятками тёмных духов.
— Прохор! — хриплый крик вырвался из пересохшего горла. — Прохор, это я, Игорь!
Скрипнула дверь. Старик появился на пороге, и в его глазах Ланцов увидел то, чего боялся больше всего — безразличие. Прохор был не рад его видеть, но и никаких других эмоций он тоже не испытывал. Старому отшельнику было всё равно, что к его дому пришёл бывший ученик, с которым они когда-то были друзьями.
— Как ты нашёл меня? — голос Прохора звучал холоднее зимнего ветра.
Игорь стиснул зубы и сказал:
— Мне нужна помощь, наставник. Мне больше не к кому обратиться… — он кашлянул и поморщился, изображая боль. — Они хотели убить меня… Зорин и Кретов.
При упоминании этих имён Прохор напрягся.
— Врёшь.
— Клянусь! — Ланцов попытался встать, но нарочно рухнул снова, ударившись коленом о камень. Боль пронзила тело, заставив глаза наполниться слезами. Идеально. — Они узнали про Ольгу Кретову…