Короче говоря, организация была крайне опасной. И да, у них были все возможности для того, чтобы устроить эпидемию проклятий. К тому же это совпадало с их идеями. Очищение через боль, «во тьме скрывается истина» и всё в таком духе.
Выяснить, где сейчас находится Зверев и его последователи, мы не смогли. После облавы, случившейся несколько лет назад, «Дети Бездны» ушли на дно.
Будем надеяться, что с помощью Конгрегации нам удастся их отыскать.
Часы показывали почти полночь, когда я, наконец, решил поехать домой. Полина уже уехала, а Кретов клевал носом, продолжая листать папки со старыми делами.
— Поехали по домам, наставник, — сказал я. — Завтра продолжим.
— Ты прав, — пробурчал Дмитрий и захлопнул папку. — Вызову такси, а то глаза слипаются.
— Хорошая идея. До завтра.
Поместье встретило меня тишиной. Уже не в первый раз я вернулся домой, когда все уже спят. Даже не знаю, хорошо это или плохо.
Меня встретил дворецкий и подал ужин — вкуснейший наваристый суп с уткой, салат с вялеными томатами и шоколадный мусс на десерт.
После ужина я взял с собой кружку крепкого кофе и отправился в библиотеку, хоть меня и клонило в сон. Обучение всё равно надо было продолжать. Тем более теперь, когда угроза становится всё более реальна, а проклятие Сергея может быть активировано в любой момент.
Я изучал том по защитным плетениям, когда вдруг раздался стук в дверь.
— Войдите, — сказал я.
Гвардеец склонил голову:
— Варвара Николаевна просит позволения войти.
— Пусть заходит, — кивнул я.
Тётя Варвара появилась на пороге с необычным для неё выражением лица — беспокойством. Она была одета в плотный халат, накинутый поверх ночнушки.
— Так и знала, что найду тебя здесь, — сказала она. — Твой отец тоже постоянно пропадал в библиотеке.
— Такая, видимо, судьба у провидцев, — улыбнулся я. — Чем могу помочь?
— Настя приехала, — сказала тётя Варвара прямо. — Вся в слезах. Отказывается говорить, в чём дело. Может, ты с ней поговоришь?
Я не на шутку удивился:
— Вы серьёзно? Мы с ней не особо-то ладим.
— Не скажи. В последнее время она довольно тепло о тебе отзывалась, особенно после того, как ты не стал запрещать ей видеться с простолюдином, — Варвара Николаевна поморщилась. — Я бы на твоём месте ни за что не разрешила.
Надо же. Я снова удивился, но не подал виду. Оказывается, все мои действия были не зря.
Шевельнул рукой, с помощью эфира захлопывая лежащую передо мной книгу.
— Что ж, хорошо. Пойду узнаю, в чём причина её горя.
Комната Насти находилась на втором этаже поместья, в том же крыле, что и моя спальня. Я прошёл по коридору и приблизился к нужной двери. Прислушавшись, различил доносящиеся из комнаты всхлипы, и затем постучал.
— Уходите! — донеслось изнутри.
— Это я.
— Мне без разницы! — выкрикнула Настя.
— Открой, пожалуйста, — мягко, но настойчиво сказал я.
Что-то в моём голосе заставило сестру послушаться. Раздалось шарканье шагов, и дверь приоткрылась, а в проёме показалась Настя.
— Зачем пришёл? — она выглядела жалко. Заплаканные глаза, растрёпанные волосы.
— Хочу помочь, — честно ответил я.
— Как будто тебе не всё равно! — фыркнула она, но впустила меня.
Комната была в беспорядке — разбросанная одежда, разбитая фарфоровая статуэтка на полу. Настя плюхнулась на кровать, сжав в руках смятый платок.
— Ну? — я прислонился к комоду. — Дай угадаю, ты рассталась со своим художником?
Анастасия скуксилась и отвернулась, шмыгая носом.
— Да, — её голос дрогнул. — Феодор бросил меня. Сказал, что я «слишком сложная».
Вот блин… Сердечные драмы как раз то, чего мне сейчас не хватало. Пожалуй, с этой проблемой как раз лучше разбираться тёте Варваре, а не мне.
Но затем Настя подняла на меня глаза:
— И он украл мамино ожерелье. То самое, с сапфиром. Хотя ты не знаешь… В общем, это дорогая фамильная реликвия!
Всё внутри меня напряглось, а голос лязгнул, как сталь:
— Ты уверена?
— Видела своими глазами! Вчера вечером оно было на месте, а сегодня… — она развела руками. — А сегодня он прислал сообщение, что между нами всё кончено.
— Он что, был здесь, в поместье?
— Ну… да, — пробормотала Анастасия. — Все уехали, и я решила пригласить его сюда.
Я глубоко вздохнул, ощущая, как во рту появляется привкус горечи. Такого я не мог спустить. Чтобы какой-то художник обокрал род Зориных? Тем более учитывая, что я работаю в полиции? Нет, ни за что.
— Мне жаль, что тебя так предали. Я с этим разберусь.