— Первое испытание — концентрация. Создай «Клин рассвета». Сейчас! — он резко вывернул руль и выехал на встречную.
Навстречу нам ехал грузовик, и расстояние было рискованным. Грузовик загудел клаксоном, а Дмитрий проревел:
— Быстрее! Пока не создашь плетение, в нашу полосу не вернусь!
Несмотря на ситуацию, которая была по-настоящему опасной, я рассмеялся:
— Да ты псих! — эфир собрался в моих ладонях, сплетаясь в острый треугольник. Свет вспыхнул, осветив салон. — Вот так, нравится?
Передо мной повисло готовое плетение. Дмитрий внимательно посмотрел на него, не обращая внимания на дорогу, и кивнул, а затем дёрнул руль вправо. Мы вернулись в нашу полосу. Водитель грузовика, проезжая мимо, снова вдавил клаксон и погрозил нам кулаком из окна.
Испытание оказалось изощрённым, но именно это сделало его таким захватывающим. Когда грузовик нёсся на нас, грозя отправить в мир иной, я почувствовал не страх, а странное возбуждение — как будто все мои чувства обострились до предела. Эфир в ладонях пульсировал в такт учащённому сердцебиению, и я вдруг осознал, что никогда раньше не чувствовал его так… живо.
Конечно, я понимал, что критической ситуации Дмитрий бы не допустил… но эмоций это не убавляло.
Примерно то же я ощущал вчера, когда сдерживал энергию взрыва, и в другие моменты, когда моя жизнь висела на волоске. Во время схватки с графом Сытиным и его фамильяром, например.
— Неплохо, — сказал Кретов, немного сбавляя скорость. — Теперь щит. Сначала сделай фронтальный, потом нарасти до сферического.
— Запросто, — кивнул я и приступил к выполнению задания.
После щита Дмитрий проверил, насколько хорошо я стал чувствовать магию, создавая плетения за моей спиной и требуя назвать, каким эффектом они обладают. Понаблюдал, как хорошо я втягиваю эфир и как могу контролировать и перенаправлять внешние потоки.
— Докопаться не до чего, аж бесит, — проворчал он, а затем хлопнул меня по плечу. — Молодец, Григорий. Рад, что высокий потенциал ты сочетаешь с усердием.
— Спасибо, — кивнул я. — Без опытного наставника у меня бы не получилось.
— Ой, да перестань, не так-то много я тебе и рассказывал… — начал прибедняться Кретов, а затем вдруг добавил: — Если нам придётся сражаться с Ланцовым, твоих умений всё равно может не хватить.
— Мы планируем с ним драться? — поинтересовался я.
— Нет. Но кто знает, какие планы у него…
Мы свернули на грунтовку, и Дмитрий, нахмурившись, произнёс:
— Слушай внимательно. Ланцов — провидец четвёртого ранга. Это значит, что при желании он может разорвать тебя на молекулы, даже не моргнув. Дело не в силе и не в мастерстве, просто твоё тело ещё не настолько сроднилось с эфиром, чтобы противостоять магическим атакам высокого уровня. Понимаешь?
— Понимаю. Читал о приобретённой сопротивляемости эфиру, — кивнул я.
Опытным путём было доказано, что чем дольше человек работает с эфиром, тем сильнее меняется его тело на клеточном уровне, приобретая сопротивляемость к эфирным воздействиям. Если коротко и без деталей, то опытного мага сложнее убить с помощью магии, даже если он не будет защищаться.
— Вот-вот, я именно об этом, — подтвердил Кретов. — Если что — сразу в защиту, понял? Никаких геройств.
— А ты?
— А я тоже четвёртый, — он осклабился. — Чтобы справиться со мной, ему придётся попотеть…
Грунтовка внезапно закончилась, и Дмитрий остановил автомобиль. В высокой траве был заметен след. Здесь недавно проехала машина — может, сегодня или вчера вечером. Мы с Кретовым переглянулись и оба, не сговариваясь, достали свои пистолеты и проверили магазины.
Проехав дальше, за березняком мы увидели полуразрушенную церковь, над которой клубился ядовито-зелёный эфир. Он пульсировал, образуя сложные спирали.
— Ритуал, — нахмурился я.
— И не простой, — Кретов заглушил двигатель. — Видишь эти узоры? Это портальная магия. Чёрт возьми, да он действительно вызывает их…
Я открыл дверь и вышел на улицу. Дождь как по заказу усилился, превратившись в настоящий ливень. Капли хлестали по лицу, будто тысячи крошечных хлыстов. Пахло мокрой землёй и травой — странно успокаивающий аромат, напоминавший мне детство.
Из глубины церкви донёсся гулкий голос, читающий заклинание на языке, от которого зашевелились волосы на затылке. В нём были звуки, которые человеческое горло просто не должно было уметь воспроизводить. Они заставляли мои зубы ныть, а в висках стучала тупая боль. Я посмотрел на Кретова и увидел, что он тоже стиснул челюсти — видимо, испытывал те же ощущения.