И мы ждём. Пользуясь неожиданным свободным временем, я включаю смартфон и быстро гуглю название этого заведения.
Отлично… Подразделение Тайной канцелярии для расследования особо важных преступлений. И что же мне собирались вменить?
– Вы мне так и не сообщили, господин капитан, в чём именно меня обвиняют. Думаю, сейчас самое время.
Баканов смотрит на меня едва ли не как на монстра из разлома. Но хмуро отвечает:
– Ограбление. Похищение бесценного артефакта, принадлежащего британской королевской семье.
Круто. Видимо, про него и говорил явившийся вчера сюда, ко мне «на свиданку», Горчаков-старший. Впрочем, его-то понять как раз можно: он сказал, что этот артефакт поможет его сыну Максу восстановиться. Другой вопрос – при чём тут, мать вашу, британская королевская семья? А главное, при чём тут я?
– И откуда же я его украл?
– Из сейфа графа Горчакова, а то вы не знаете, – хмыкает Баканов. – И оставили там сумку со своими отпечатками. Которую и предъявил его сиятельство, когда писал на вас заявление, князь. Поскольку обыск вашей комнаты в башне Императорского училища ничего не дал, естественно предположить, что артефакт уже далеко…
– А что же вы в лагере обыск не провели?
– Отчего же, – хмыкает Баканов. – Провели сразу после вашего задержания. Но предсказуемо ничего не нашли и там. Было бы наивно предполагать, что вы таскаете с собой такую вещь.
Он вдруг наклоняется над своим столом и, глядя на меня в упор, сообщает:
– Вы, князь, государственный преступник. И я не я буду, если не докажу, что это так! Просто честное предупреждение.
– У вас ко мне личные счёты, капитан? – осведомляюсь с интересом.
– Пока нет, – вздыхает он. – Но вот-вот появятся.
– Любопытно, – киваю я. – В таком случае не изволите сказать, кого это мы ждём? В таких, – обвожу взмахом кабинет, – приличных для «государственного преступника» условиях?
Баканов всё же не выдерживает и матерится.
А потом раздаётся негромкий стук в дверь.
Вошедший мужчина вежливо здоровается со мной, проходит к столу и усаживается, не дожидаясь приглашения. Ему около пятидесяти, он абсолютно лыс, очкаст и грузен. И однозначно чувствует себя как дома.
– Н-ну-с, господин капитан? Я вижу, что мой подзащитный поступил как законопослушный гражданин империи, вернувшись сюда. А значит, ваше положение становится даже хуже, чем ожидалось, не так ли? Князь Каменский не совершал побега из изолятора, в чём вы так яростно меня пытались меня убедить.
Баканов багровеет.
– Перепрятывал похищенное, возможно, – хмуро говорит он.
– Возможно, возможно, – весело говорит лысый…
…адвокат?
Тут же получаю подтверждение:
– Простите, князь, я не представился! – Лысый поворачивается ко мне и склоняет голову в коротком поклоне. – Юрий Владимирович Урусов. Ваш адвокат.
Имя мне смутно знакомо.
– Прошу вас, князь, потерпеть этот беспредел ещё совсем недолгое время, – говорит Урусов и снова обращается к Баканову: – Итак, господин капитан. Должен ли я ещё раз перечислить вам процессуальные нарушения, которые вы допустили во время ареста князя Каменского?
– Нет! – с ненавистью отвечает Баканов. – А вот я вынужден вам повторить, что это грабитель, ордер на арест которого подписан главой Тайной канцелярии.
– Ну что вы, это лишнее. Однако арест – ещё не суд, вина князя не доказана, а вот процессуальные нарушения налицо. Ведь даже протокол задержания составлен с нарушениями. Это не протокол, простите, а безграмотная отписка, которая не сделала бы чести даже первокурснику юридического факультета. И, пожалуй, я всё же повторюсь…
Адвокат вытаскивает из пухлого портфеля какие-то бумаги, а Баканов становится окончательно похожим на разъярённого быка, который упёрся рогами в стенку.
– Не стоит, – цедит он.
– Нет-нет, господин капитан! Ведь мы с вами должны прийти хоть к какому-то взаимопониманию, – протестует Урусов. – Вот, например… Не зафиксировано, при каких обстоятельствах происходил арест, это раз… Так…
Он лупит Баканова кучей юридических формулировок, и я слушаю это с удовольствием. Но…
…кажется, меня не забирают отсюда, а всего лишь указывают на нарушения, допущенные следаком. Ордер на арест подписан самим Львовым, главой Тайной канцелярии. Я остаюсь обвиняемым – и не абы в чём.
– …Уже не упоминаю об условиях, в которых пребывал тут князь!
– Роскошные апартаменты обвиняемым не положены, – парирует Баканов.
– Подозреваемым, – поправляет адвокат.