Пожимаю плечами. Не зная о существовании Шанка, появление в сейфе моей сумки действительно можно объяснить только подставой. А значит, Урусов будет копать то, чего нет: искать не просто вора, а человека, пожелавшего меня подставить.
– Сумку у вас крали уже дважды, – продолжает Урусов. – И если причина второй кражи понятна, то причина первой…
– Ничем не могу помочь, – уверяю я. И спрашиваю на всякий случай: – А вернуть её мне никак не получится?
– Пока что нет, князь. Основная улика, вы же понимаете. Но продолжим. Сумку вашу открыть не удалось, но артефакта в ней нет – это установлено экспертами. И да, князь, я понимаю, что вы не стали бы оставлять свою вещь на месте преступления. И понимаю это не только я. Но при всём понимании факт-то остаётся фактом. Именно из-за сумки вы связаны теперь подпиской о невыезде и находитесь под следствием. Стало быть, необходимо найти того человека, который вашу сумку в сейф положил. Ну или же – сам артефакт.
Урусов смотрит на меня в упор и добавляет:
– Жаль, что вы не можете рассказать мне все обстоятельства, связанные с этой сумкой. Мы понимаем друг друга?
– Вполне, – отвечаю я, отвечая таким же взглядом.
Адвокат разводит руками:
– Н-ну-с… Значит, будем работать с тем, что есть. При иных обстоятельствах было бы возможным попытаться обвинить самого Горчакова… Зная его характер, лично я способен поверить, что он считает вас виновным в происшествии с его наследником и решил отомстить вам вот таким образом. Но только в том случае, если бы пропавший артефакт принадлежал самому Горчакову. Но увы, это не так. Словом, князь, пока у меня больше нет к вам вопросов.
Он улыбается и добавляет:
– По крайней мере таких, на которые вы могли бы ответить.
Хмыкаю. Зато у меня есть.
– Юрий Владимирович. Скажите, а из каких соображений Горчаков вообще написал заявление о пропаже артефакта?
Урусов вздыхает.
– О, это неприятная история. У графа Горчакова не было выхода, князь. Британский посол потребовал предъявить артефакт, потому что слухи о проблеме сына Горчакова дошли и до него. Испугался, видимо, как бы такую ценность не попортили, решил проверить. И, поверьте, британскому послу совершенно наплевать, кто виновен. Давал-то он его именно Горчакову.
Да уж. Пожалуй, графу можно и посочувствовать. Сначала сын лишился дара, потом чужой ценнейший артефакт спёрли. Не сахарное положение. А тут я…
– Что ж, Никита Станиславович. Мы обсудили всё, что возможно. Возвращайтесь в лагерь и по возможности не допускайте пока никаких… происшествий. Разумеется, следствие затянется, и вас не раз ещё будут допрашивать. Но не в ближайшие две недели, это я вам гарантирую.
Усмехаюсь в ответ.
По ходу, адвокат Урусов тоже советует мне вернуть или найти пропавший артефакт. В ближайшие две недели. Пока сам Урусов будет кропотливо тыкать Экспертному следственному отделу, главе Тайной канцелярии, а возможно, и британскому послу о том, как неправомерно меня задержали, о недостаточности улик и так далее и тому подобное.
Всё верно.
Я бы и сам себе это посоветовал.
– Кстати, князь, не забудьте поблагодарить вашего куратора, майора Зверевича. После вашего ареста он мгновенно позвонил графу Хатурову, а через два часа предоставил мне видеозапись вашего ареста – к сожалению, только после того, как вас вывели из казармы. Но беспредел, которые сотрудники Баканова устроили в самой казарме, он тоже изложил в подробностях, и мы зафиксировали это письменно.
А вот о камерах я не подумал… Не привык я к камерам, которые в этом мире натыканы даже на перекрёстках.
Клизма Шанкры! Остаётся радоваться, что камеры нет в казарме. Киношка о том, что мы с рукой бога вытворяли там позавчера, когда Шанк превращался в магический посох, стала бы бестселлером.
– Вас ожидает машина, князь, – с некоторым смущением говорит напоследок Урусов. – Если не возражаете. Простите, что взял на себя смелость… но вам действительно не стоит гулять по столице.
Надеюсь, Хатурова в той машине нет. Беседовать ещё и с ним нет никакого желания.
А Урусов спускается к машине вместе со мной.
И я понимаю зачем. Не проследить, чтобы я уехал именно в лагерь, а удостовериться, что я сяду в нужную машину с нужным водителем.
Любопытно, кого именно он опасается? Старшего Горчакова? Каких-то ещё моих врагов?
Напрасно.
Некоторые враги с сегодняшней ночи сами меня опасаются. Например, Колдун – владелец лаборатории, где изменяют людей; он же – глава организации «Братство свободных», члены которой желают свергнуть власть аристократии.