– Кто любит?.. – переспрашивает Шах и опять матерится.
– Я, а ты придурок! – немедленно откликается гулким голосом домовой. – Учти, матерщины не потерплю. Выкину из дома и следы веником замету. Ходят тут… козлы…
Шах молчит и кусает губы. А потом отвешивает Таш низкий поклон:
– Спасибо тебе, Наталья Сергеевна! Обещаю: твою доброту я не забуду.
– Помни, помни, – соглашается Таш и спрашивает с сочувствием: – Ну чего ты, Костик? Ты, главное, ему не хами, домовому. И будет у вас любовь и согласие.
– Чертей у твоего братца не водится? – хмуро интересуется Шах.
– Достанешь меня – и чертей приведу, – обещает домовой. – А в лабораторию Димкину зайдёшь – так тебе и черти ласковыми покажутся. А ты, красна девица, оборзела совсем. И ведь сказано было…
Не дав ему договорить, умница Таш тоже отвешивает поклон – чуть не до пола. Не Шаху, конечно, а туманному нечто, зависшему перед его мордой.
– Спасибо тебе, дедушка, за ласку и помощь! Уж прости, что человека тебе привела на жительство.
– Два дня молока не приносила… – бурчит домовой.
Таш уходит, не оставляя Шаху ключи. А новый постоялец Токсина плюхается на диван и утыкает лицо в ладони. Я утираю пот с лица – невидимость удержу ещё минут пять от силы. Впрочем, уже и ни к чему.
Бесшумно подхожу к Шаху и тычу двумя пальцами ему в шею. Несильно – он приходит в себя быстро, но уже лежит носом в диван, а я сижу сверху, вывернув ему руку.
– Дёрнешься – сломаю, – предупреждаю, когда он начинает ворочаться.
– Ты кто?!
– Чёрт в пальто, – хмыкаю я. – Ты как в лабораторию попал? В бункер, где в камере сидел?
– Тебе-то что? С-сука!.. Пусти!
Но вырваться из моего захвата ещё никому никогда не удавалось. Разве что наставнику в школе, лет четыреста назад.
– Сцепился с одним хреном, – неохотно отвечает Шах. – Старый знакомый. За ним, видно, следили. Повязали нас обоих…
– Имя хрена?
– Ну, Соболев… Матвей.
Как-то так я и предполагал. О том, что Шах тоже сидит в бункере, мне сказал именно Матвей. И вряд ли Матвею показывали там пленников.
– Как удрать сумел оттуда?
– Там заваруха случилась. Под шумок удалось.
Хвалю:
– Молодец. А чего к Назарову не пошёл?
– Ты кто такой?!
Хмыкаю:
– Я твоя совесть, Костик.
– С-сука…
– Ну, совесть – она такая. Так что с Назаровым не поделил?
Поворачиваю его запястье, и Шах вскрикивает от боли.
– Я ж пропал, – говорит он глухо. – Назаров не прощает косяков. Он меня ищет.
То есть любезный князь Назаров благодушен и щедр только с кадетами своей школы. Ну, я так и думал.
– Что у тебя с Натальей Бородиной?
– Она моя любовница.
– Врёшь.
Давлю на болевую точку, Шах подвывает.
– Не скажу, сука! Хоть убей! – выплёвывает он.
Даже так? Боевой маг, профессиональный наёмник – боится владелицу аукционного дома больше, чем князя Назарова? Его-то он назвал без колебаний. Или он боится тех, кто стоит за Таш?
Ладно.
Отсюда Шах никуда не денется ещё пару недель – до приезда домой Токсина. Пребывание первокурсников в лагере заканчивается двадцать четвёртого августа. Думаю, успеем поговорить… Не я – так Матвей.
– Костик, – окликаю притихшего Шаха. – У тебя денег на такси не найдётся? А я тебе еды на эту сумму закажу.
Секунд пять офигевший Шах молчит. Потом неожиданно смеётся.
– Кто ж ты такой? Голос вроде знакомый, не пойму… В кармане штанов возьми, там хватит.
Скомканных купюр действительно хватит даже до лагеря добраться. Забираю половину, остальное сую назад в карман.
– Молоко покупать не забудь, – советую напоследок. – А то ни мне, ни Назарову, ни Бородиной ничего не останется.
– Гы… – реагирует домовой, и я впервые задумываюсь: почему он не заступился за Шаха? Всё же его привела кузина хозяина, которая кормит духа в отсутствие Токсина…
Вырубаю Шаха и интересуюсь:
– Господин домовой, а вы почему парню не помогли?
– Убить бы не дал, – отвечает дух. – Но он мне не нравится. Воняет сильно.
Невольно тяну носом – да нет никакого особого запаха.
– Бедой воняет, – уточняет домовой.
Но дальше я не расспрашиваю.
Мне пора.
Где-то в окрестностях Москвы
Химеринги – это существа из мира разломов. Полуящерицы-полукоты, сотканные из тёмного эфира. Там, где тёмного эфира нет, зверю нужен Хозяин. Якорь, что не позволит его сущности рассеяться. Симбиоз. Но условие для создания симбиотической связи – желание самого химеринга.