В тот памятный осенний день у Габы было особенное настроение. Помимо бидона с гороховым супом он нес еще один металлический сосуд, побольше и пошире. Мальчик поставил бидон и второй сосуд на пол прихожей и плотно закрыл за собой дверь на ключ.
Милаш в ванной издали услышал мальчика и тут же зашевелился в кровавой жидкости.
- Габа, это ты? - дружелюбно прохрипел он из ванной.
- Я, я! - откликнулся Габа, перешагивая через шланги, в которых булькала кровь. - Кому еще нужна твоя старая жопа, тупой идиот!?
Габа прошел в ванную, тут же включил дополнительный свет. От яркости Милаш сощурился и сделал недовольную гримассу. Как и все заводские он постарел раньше положенного. Из-за агрессивного метаболизма он постоянно худел и теперь сморщенная кожа на лице скукожилась настолько, что явственно проступили все детали черепа. В этом истерзанном теле однако продолжали гореть жизнью необыкновенно большие синие глаза.
- Чо не нравится? - с гопниковской ухмылкой съязвил Габа.
Ванная больше напоминала отдел разделки мяса на животноводческом заводе. С белого кафеля сползала вода, окрашенная кровью. На полу повсюду темнели багряные лужи. И в центре всего этого разделочного цеха, в кровавой ванной лежала туша импланта с великанским бьющимся сердцем, от которого отходили шланги и трубки.
Старик сразу заметил второй сосуд и немного испугался.
- Что это? - спросил он.
- Не твое собачье дело, тупой идиот, - ответил Габа, подвигая к ванной столик на колесиках.
После этого Габа ушел в кухню и вернулся оттуда с подносом, где был хлеб, чай и столовые принадлежности. Эти предметы входили в его рабочую инструкцию по ухаживанию за имплантом.
Мальчик сел на табурет рядом с ванной, открыл бидон, вылил содержимое в тарелку и начал рутинное кормление. Милаш почувствовал запах горохового супа и заметил, что это его любимый суп.
- Да у тебя все любимое! - огрызнулся Габа, забывая вставить «тупой идиот» .
- Ты сегодня какой-то не такой, - Милаш высасывал суп из ложки и хитро прищуривлся.
- Какой не такой? - сквозь трубки и шланги Габа смотрел на телевизор, но думал о другом.
- Как будто задумал что, - ответил Милаш, почуяв неладное, - Ты же не подсыпал туда ничего?
- Ага, чтобы потом за твою старую жопу сидеть потом в тюряге до старости?
Это успокоило старика и он продолжил трапезу.
- Ты знаешь, - затянул он через минуту свою старую песенку, - у меня старший однажды червонец украл, так я...
- Заткнись! - гневно прервал его Габа, - Я не могу это больше слышать!
- В чем дело?
- Ладно, мужик, слушай, - Габа встретился с синими глазами импланта. - Сколько ты уже здесь?
- Два года. Ты же сам знаешь...
- Сколько раз тебя навещали твои сыновья?
Имплант потупил взор, как обиженный ребенок.
- Они приедут. Обязательно. Просто у них много дел.
- Я наводил справки, - раскрылся Габа.
- Что? - старик весь подобрался, выплескивая воду.
- Твой старший работает сутенером в Мельбурне, - безжалостно рассказывал подросток, - Средний сидит на нигерийском коксе. А младший сменил пол и живет в борделе. Они все на тебя забили.
- Ты врешь! - с надрывной хрипотцой воскликнул имплант и начал бить руками по кровавой воде.
- Успокойся! - Габа встал с табурета и, схватив обе руки Милаша, оттянул их на себя.
Из глаз старика лились слезы.
- Ты врешь, ты врешь! - повторял он, пытаясь дергаться, но огромное сердце стесняло движения.
- Ты тупой идиот, - продолжал Габа уверенным звонким голосом, натягивая руки импланта, чтобы тот не покалечил сердце, - Ты всю жизнь прожил тупым идиотом. Выбрал себе цель жить ради каких-то выродков! Хер ты старый, вот ты кто! Мозгов у тебя не было никогда. Не мог научиться для себя жить. И теперь живешь имплантом, думая, что тебе в раю место подготовят! Тупая твоя башка!
- Хватит! Хватит! - взмолился имплант. - Отпусти...
Габа отпустил руки импланта и они утонули в теплой ванной. Милаш Кац хныкал, как ребенок и Габе стало его жалко. Он чувствовал стыд за этого уже почти старого мужика, который оказался таким жалким. Из-за решеток окон детдома Габа видел мир совсем не таким, как другие дети. Он видел этот мир голым, без кожной оболочки, как вот это сердце, которое билось перед ним.
- Сколько ты накопил? - невозмутимо спросил Габа, когда имплант перестал плакать.
-Что?
- Я спросил сколько?