Зазвенел дверной колокольчик и Антиния окунулась в приятную атмосферу редкостей со своим характерным запахом старых фолиантов, изживающего себя дерева, металла и различных пряностей. Внутри лавка представляла собой склад из всевозможных товаров, где вещи были хаотично расставлены, смешиваясь друг с другом. Мечи, луки, сабли и другие виды оружия могли соприкасаться с травами или побрякушками, заколками и чайниками. А раритетные и действительно ценные товары находились на одной полке с красками, книгами и непонятными простому люду вещами. Ни о каком порядке не могло идти и речи. Все блестело и вываливалось прямо наружу, будто пытаясь завладеть вниманием не слишком разборчивых покупателей.
На звон из соседней комнаты, находящейся сразу за прилавком, вышла высокая широкоплечая фигура. Это был тридцатилетний мужчина с темными волосами зеленого отлива, завязанными в небольшой тугой хвост, и кожей оттенка свежезаваренного чая. Он имел ярко выраженный крючковатый нос, твердый подбородок с небольшой бородкой и глубокие зеленые глаза. Грендаль – давний работник и просто хороший друг хозяина. Антиния мало, что знала о нем, хотя они и были знакомы почти четыре года. Но это лишь потому, что он был не из тех, кто стал бы выдавливать из себя лишние слова, никак не связанные с заданной темой беседы.
Увидев встревоженное лицо Антинии Грендаль коротко кивнул и жестом указал ей сесть, а сам вновь удалился, оставив ее со своими мыслями.
Обессиленно она плюхнулась на стул и положила голову на стойку, пытаясь отбросить все мысли прочь, что изрядно перегружали ее рассудок. Краем глаза она заметила, как рядом с ее локтем неожиданно появилась небольшая чашка. Из нее плыл приятный аромат лесных трав. Антиния успела сделать лишь небольшой глоток, как тонкий вкус тут же захватил ее целиком. Наслаждение сменилось расслабленностью, а затем и умиротворением. Она слабо улыбнулась – способность Грендаля в создании чая просто поразительны. Каким-то образом он всегда чутко чувствовал людей и мог подбирать к их состоянию чайные ингредиенты. Вот и в этот раз приятное разгоравшееся тепло уняло душевную боль Антинии и помогло немного расслабиться.
– Антиния? – за стойкой вдруг появился сам хозяин лавки. Ему хватило одного проницательного взгляда, чтобы понять стуацию: – Что стряслось?
Роскуг заправлял здесь, наверное, еще со времен войны Древних. На самом деле, конечно, нет, но достаточно давно, что всем начало казаться, что прошла целая вечность. Сам этот сорокалетний мужчина с волосами морского залива фигурой был чуть полноват, однако довольно крепкой комплекцией. Это придавало ему некоторую статность и живость. Светлые глаза под четкими линиями бровей поддеты неглубокими морщинками, но лишь от того, что на его лице никогда не исчезала широкая, открытая улыбка. Она проскальзывала даже в самой серьезной ситуации. Однако с его открытостью и любовь поболтать, он все равно никогда не рассказывал о себе и о том, откуда на его шее появился четко прочерченный шрам, начинающийся практически у мочки уха и сползающий словно змея куда-то за спину.
– Роскуг… – протянула Антиния, пытаясь собраться с мыслями. Ей так тяжело признавать, а еще тяжелее проговорить: – Конда… его… похитили… – она на секунду смолка, а потом неуверенно добавила, будто пытаясь как-то смягчить ситуацию: – Кажется…
– ЧТО?! – удивленный и не менее озлобленный рев мужчины прогремел на всю лавку. – ПОХИТЕЛИ?!
На этот выкрик прибежал Грендаль с какими-то коробками в руках, которые видимо даже не успел отложить. И задал единственный вопрос спокойным тоном:
– Как?
Чашка в руке Антинии неистово задрожала, а сама она болезненно скривилась:
– Я… Сама не могу в полной мере осознать произошедшее… Все так… странно… Конд… Он будто просто испарился, понимаете? Все вещи лежат на своих местах, следов проникновения никаких. И я бы даже сразу не обратила на это внимание… Но… Гогем и дети… все как один… пребывали в каком-то странном оцепенении, прострации или что-то в таком роде. И из-за этого они совсем ничего не могут вспомнить.
– Ясно, – Роскуг тяжело вздохнул, синие глаза его посмотрели прямо на Антинию с нескрываемым сочувствием: – Доводилось мне слышать о подобных случаях.