– Мы… мы правда ничего не скрываем. Как вы и выразились мы обычные прохожие.
– Почему же ты так отчаянно противишься рассказывать о себе, Антиния Асбет?.. Неужели есть что-то, о чем бы ты предпочла умолчать?.. Раз так… быть может мне стоит сделать это самому? Поведать о твоем прошлом…
Антиния застыла от шока. И до того, как она успела хоть что-то ответить и предпринять, Кларк начал говорить в спокойном тоне, будто рассказывая известную всем историю:
– Родилась в Нефейлеме. Первенец в семье Асбет. Довольно знаменитой семье, состоящей из лучших алхимиков того времени. Отец твой, Эрб Асбет, великий тонкий ум, такой же четкий и проницательный как часовой цвет. А мать прекрасная Диспрозия Асбет – страстная, чувственная особа, как яркий огнецвет пылала в ней жизнь. Не удивительно что спокойный, сдержанный и с виду скромный юноша влюбился в нее без памяти. И словно огонь и алхимическая печь они поддерживали друг друга множество лет. Чувственность и рассудительность. Прекрасный дуэт. И ты, Антиния, росла в такой среде, словно редкий цветок, получая несчитанное количество любви, заботы и поистине благородное воспитание. Однако, такие счастливые дни продлились не долго, и когда тебе стукнуло одиннадцать, по не совсем ясным причинам Эрб и Диспрозия отказались сотрудничать с Обсерваторией и загадочным образом исчезли. Многие считают, что они присоединились к странствующему алхилюду, другие, что они бежали, нарушив алхимический закон, еще одни, что их поглотила собственная алхимия. Но ты ведь не веришь всем этим слухам и потому ищешь правды?
– О… откуда…
Но Кларк твердым жестом заставил ее замолчать.
– Когда тебе исполнилось двенадцать, собственные дядя и тетя отдали вас в приют, где вы провели шесть лет до твоего девятнадцатилетия. Но… Вот что мне не понятно… Как ребенок, выросший в такой образцовой семье смог стать убийцей? Как, Антиния?
Антиния вскочила, уронив стул и чуть не полетев след за ним, покосилась от шока. Все тело затряслось от страха, а в голове громыхал ужас настигшего ее проклятья. Ее жгло, томило, неистово терзало. Прошлое раздирало ее на куски. И она почти сходила с ума.
– Ч… что?.. – лишь вырвалось у нее слабым, безвольным шепотом.
Кларк сложил руки под подбородком, странно ухмыляясь. Он явно добился того эффекта, который стремился лицезреть. Какое-то время он просто внимательно за ней наблюдал. Затем проговорил, четко, громко, выразительно, словно читая ей приговор:
– Зачем ты убила того мальчика-драконита, Антиния? Просто потому что он тебе не нравился? Просто потому что он обижал тебя и задевал гордость? Что за мелочность. И ты, скрываясь за такой детской отговоркой: «перепутала ингредиенты», оборвала ему жизнь? До чего поразительно парадоксальная в своей нелепости ситуация. Тебя обучали лучшие алхимики государства – но ты утверждаешь, что не справилась с таким простым эликсиром? Признайся же! Ты все намеренно спланировала, маленькая злобная девчонка!
– Н… неправда… Я… я… Это случайность… случайность… случайность!..
Антиния схватилась за голову. В мучительной агонии ее мысли разбегались, путались и терялись, а боль в голове усиливалась с каждой секундой. Кларк знал о ней все. Знал о родителях. О том инциденте. О том, что она так долго скрывала от всех. От самой себя. Невозможно. Немыслимо. Непостижимо.
– Н… но… как… откуда… откуда вы узнали это?..
– Узнал?! Пхах! О, небо! Ты уже забыла, что произошло минуту назад? Ты сама мне обо всем поведала. Сама рассказала про свое детство, свою жизнь в приюте. И то, как убила Хальце.
Голова шла кругом. Реальность Антинии пошатнулась, перевернулась и сокрушилась. Она с трудом понимала, где начиналась правда и где заканчивалась ложь. И что из всего этого было настоящим. Она не могла. Определенно она не могла все это рассказать Кларку. Ведь Антиния все это время молчала и слушала его. Или она уже бредит? Боль от попыток проанализировать происходящее в ее теле крутилась и извивалась, ползая по остаткам разумности. Казалось еще пара вдохов, и она потеряет сознание.
– Какое у тебя прекрасное лицо! Истинное страдание маленькой души, – Кларк довольно усмехнулся, откинувшись на стуле. Он всецело забавлялся своим положением. – Давно я не лицезрел живых людей, испытывающих эмоции. Твоя реакция выше всяких похвал! Не противься этих чувств. Всецело отдайся им! Страдание и отчаянье делают нас живыми.
И с этими словами Кларк щелкнул пальцами. Четкий, протяжный звук завис в комнате, отскакивая от стенок и искажаясь в завораживающий хор, что проникал в самую глубь сознания. Антиния недоумевающе моргнула.