– Я.
– Ну, ты отдельная история, и вообще – ты мужик. Если припрет, и на телеге прикатишь. А она? Нет, что-то здесь не так.
В этом я был с Кристи совершенно согласен. Но тут, слава богу, зазвонил телефон, и мир лишился остальных гипотез моего друга.
А я полез в Сеть, потому что понятия не имел, что это за замок, ради которого Элеонора (действительно: как же ее мама называет?) приехала сюда совсем не в золотой карете. Википедия сообщала:
«Дворец Манук-Бея Мирзояна построен в 1812 году архитектором Бернардацци. Там били фонтаны, и был небольшой пруд, уже исчезнувший. Все строения усадьбы соединялись с дворцом стеклянными галереями. Ходят слухи, что под галереями были и подземные ходы».
Так, посмотрим, кто ж такой сам Манук-бей. Ага, вот: «Служил при дворе турецкого султана в должности драгомана. Принимал активное участие в подготовке Бухарестского мирного договора 1812 года, подписанного в его дворце. После этого был обвинен турецкой стороной в предательстве и остался жить в той части Бессарабии, которая отошла к Российской империи». Шпион, значит.
Я снова полез в Гугль – разобраться в перипетиях турецкой войны, но тут Крис заорал мне в самое ухо, чтоб я бросал это гиблое дело и собирался в кучу, потому что мы едем «кушать мититей8». Все мои аргументы – уже заполночь, я с дороги, завтра ехать через всю страну, и заранее ясно, чем закончатся эти митетеи – он преспокойно пропустил мимо ушей, кинул мне под ноги мокасины, зашнуровал кроссовки и веско сказал:
– Я тоже устал, брат. А что делать.
Крыть было нечем, и я с отвращением поплелся за Кристи.
В такси царили Den Adel и Within Temptation9, и немедленно почувствовал себя покинутым всеми, кого только знал когда-нибудь. Я снова затосковал по адидосам. И еще мне пришло в голову, что я больше никогда не увижу Элеонору.
Так же как тогда, когда мы с мамой насовсем уезжали из залитого солнцем белоснежного Кишинева, я мучился от липкого ужаса: даже сиав могущественнейшим существом на свете, я все равно буду терять то, что мне действительно дорого. Ведь пока я успею вернуться, догнать, все изменится непоправимо, навсегда – и для меня не окажется места рядом.
3. Александр Осипович Бернардацци (1831-1907) – русский архитектор, работал над благоустройством Кишинёва; в настоящее время все здания, спроектированные им, взяты под государственную охрану и почти все реставрированы.
4. Название одного из микрорайонов Кишинева
5. Михайловский крепостной батальон принадлежал к числу войсковых частей, имевших более чем 100-летнее старшинство и был сформирован из трёх рот Екатеринбургского мушкетерского полка, нижних чинов трёх гарнизонных батальонов и рекрут Мингрельского мушкетерского полка. В 1807 г был отправлен на театр военных действий в Молдавскую армию
6. Город на севере Молдовы, северная столица республики
7. Народ, живущий на юге Молдавии. Историки считают их либо отуреченными болгарами, которые сохранили христианство либо потомками турков, частично перенявшими славянскую культуру. Гагаузский язык относится с тюркской группе
8. Колбаски-гриль из рубленой говядины
9. Здесь и далее упоминаются группы и исполнители музыки стиля Gothic
Реакция Вассермана
Похмелье от красного вина – страшная штука. Мне было больно даже от того, что в голове проносились обрывки смутных мыслей, а ведь буквально через час придется отчаливать от Дома печати в какой-нибудь редакционной колымаге, годной разве что на перевозку лежалых овощей. Впрочем, я и был – лежалый овощ, так что поделом. Да еще и не помню ничего совершенно, ну просто ничего…где мы были? Какие-то лица, невнятные фразы, темнота, чьи-то руки закрывают мне глаза, странные духи – пахнут как-то томно и неприятно, – потом неожиданная тишина, запах подвала, и…тут мои мозги взорвались.
– Блин, я проспал, вот баран – черт, черт, чертблин!
Не прекращая вопить, Крис обулся и выскочил из квартиры.
Однако почти сразу дверь снова на секунду распахнулась, и на пол у дивана шлепнулась коробка алкозельцера.
Вот что значит настоящий друг, слезливо пробормотал я и потянулся за водой, дрожа с головы до ног. Теперь должно стать легче. Дай-то бог. Только вот устроюсь поудобнее. Боже, как мне плохо, а… и ведь знал же, что так будет – так нет, все равно потащился за Крисом…
Он всегда, с первого класса, подбивал меня на всякие идиотские затеи, и всегда мне потом было плохо, а ему – как с гуся вода. Хотя пока мы были рядом – за одной партой, в одной волейбольной команде, в одной группе в художке – и со мной никогда не случалось ничего действительно страшного. Но стоило мне оказаться вдали от Криса и его счастливой звезды, везенье закончилось – как раз тогда, когда я меньше всего был к этому готов.