— Ой?
— А ему что, хохочет.
— Ну, мать, я знала, что он тебе нравится, но что так — не знала.
— Да подь ты городить!
Под самое окно втыркнулся мотоцикл и заглох. Через минуту вошел Павел, кивнул незнакомому старику и сел возле.
— Лиза приехала, — сказал старик.
Павел никак не отреагировал; потом до него дошло, он кивнул.
— Павел! — крикнула из кухни Ольга Максимовна. — А ведь плохо, что у нас уборные в доме? А то бы как хорошо: ты бы туда на мотоцикле ездил!
— Вы к Валентину? — спросил Павел старика.
— Слышишь, Павлик? Сто метров пройти — он мотоцикл заводит.
Павел пошел на кухню.
И пришел Валентин, поздоровался со стариком.
— Мать! Что за мода, приведут человека и бросят. Надо же соблюдать… Обязательно всегда в кухню набьются; клуб, да? Вы извините, руки помою.
— Лиза приехала, — сказал старик.
Валентин пошел на кухню здороваться: показал Лизе грязные руки и поцеловал себе запястье.
— Мать, чей это старик? Сидит скучает…
— Ой, это паркетчик! Надо же, не вовремя как, что теперь с ним делать?
— Ну, не гнать же.
— Вы что, полы решили перестилать? — спросила Лиза.
Но старик оказался не паркетчик. Ольга Максимовна посмотрела, посмотрела… Это было как наведение на фокус: посмотрела — и был человек, старик, не паркетчик — неразборчиво; вгляделась — что-то как бы знакомое…
— Здравствуйте, — приподнялся гость.
— Здравствуйте.
Что-то спросил Павел, сбоку, п е р е б и л… Галя расставила на столе тарелки, держа про себя счет, и когда Павел спросил, она начала снова, показывая на каждую уже положенную тарелку пальцем.
— Вам здесь удобно будет? — посмотрела она на старика.
— Слышишь, ма? — повторил Павел. — Был Алешка у тебя сегодня на работе?
Ольга Максимовна испугалась.
— Неужели опять?
Дело в том, что Алешка с мальчишками повадился кататься на новых вагонах. Они подкарауливали у главных ворот выход готовой партии товарняка, забирались на тамбур, и, пока состав тянулся через город, они там плясали и показывали всем длинные носы. Доезжали так до моста и там спрыгивали под откос на прибрежный песок. Дорога назад занимала часа два, и Алешка говорил, что был у бабушки на работе. В последний раз их задержали у заводских ворот, где и вышло все наружу.
— Ну парнюга… А клялся, что у тебя сидел.
— Ой! — Ольга Максимовна прихлопнула лоб. — Был. Был! Телевизор смотрел в зале, совсем забыла о нем.
Лизе рассказали случай с вагонами, она не могла поверить, неужели Алешка, он же вот вроде с горшком ходил по комнатам, присаживался то за кроватью, то за шкафом, выглядывал, не видит ли тетя.
— Как время летит, — вздохнула она наконец.
— Пореже приезжай, — сказала Ольга Максимовна недовольно. И мгновенно вся занялась от своей же искры. — Паразитство! Ждешь их, ждешь, страху всякого уж наберешься, думаешь, что-то случилось, что-то случилось, а они хоть бы письмо догадались, два слова сложить: «Живы, здоровы…». Как куры там задницами в пыль зарылись, — она всем телом с короткой яростью показала, как куры укладываются в пыль. — Ко-ко-ко! Охохлатились… Яичка снести не могут, «еще ра-но, еще не набеси-ились…».
— Да прям!
— Сколький год пошел?
— Мам, ты что?
— Сколький год пошел?
— Мам, ты хочешь, чтобы я заплакала?
— Хозяин, — сказал Павел Валентину. — Мать завелась, давай сбивай настроение.
После рюмки Ольга Максимовна вдруг засмеялась.
— Гость-то у нас какой скромный, ни слова-то не вымолвит… Нравится у нас?
Старик как раз закусывал и не мог сразу отвечать, но глазами и обеими руками показал: сейчас.
— Очень! — сказал он наконец. — Даже не ожидал.
— Завидуете?
— М-ма-ма-ма-ма! — предостерег Валентин. И обратился к старику: — Только вот, знаете, вопрос: где достать хороший паркет? Вообще — его продают? И что еще нужно? Гудрон нужен?
— Вы знаете, я не знаю. Я не паркетчик.
— Он не паркетчик! — вскрикнула Ольга Максимовна. — Он ехал, ехал… Правильно? Ну и дай, думает, зайду. На огонек. А мы такие, мы привыкли: кто хочет — заходит, выходит, сидит. Хозяйничает. А чем плохо?
— Ну хорошо, о деле потом, — согласился Валентин. — Лиза, что Николая не привезла?