Скучающие горожане – такие затейники, когда дело касается глупых сплетней.
Макс и его брат ушли, чтобы лишний раз не мозолить глаза местным. Максвелл перед уходом посмотрел на нее и явно хотел предложить проводить, но она сейчас все равно будет занята, а ему надо разобраться в семейных проблемах.
- Не мешай им, - сказала Бернштейн рыжей девице, которая думала пойти за ними. – Пускай они поговорят.
- Ну ладно, - пожала плечами она.
Бриэль посмотрела на эту девушку и задумалась о ней.
«Её вроде зовут Крес, полное имя и фамилию не помнит. Попаданка с Земли и провела в лесу около девяти месяцев, - вспомнила менталист, что о ней слышала. – Ума не приложу, как можно такое выдержать, но ее стойкость можно только похвалить, а вот состояние разума явно не самое лучшее».
Одно то, что она сильно привязалась к первым встречным парням, уже говорит о многом. Ей чертовски повезло, что парни оказались приличные, а то легко могла бы стать секс-игрушкой каких-нибудь извращенцев. Подобные случаи бывали.
У этой Крес серьезные проблемы с социальной адапатацией.
- Через недельку или как будет возможность, зайти ко мне в больницу, - сказала Бриэль ей.
- А? – захлопала рыжая глазами. – Зачем?
- Ментальный осмотр тебе нужен, - прямо ответила Бернштейн.
- О, а ты же та подружка Макса.
- Нет, я его наблюдатель и лечащий врач. Бриэль. Тебе тоже нужно обследоваться.
- А уколы будут?
- Будут.
- У-у-у-у-у… - втянула Крес голову. – А может не надо?
- Надо, милая, надо.
Девушка ушла в печаль, но проверить разум этой девчонки все же необходимо. Не сейчас, разумеется. После такого Бриэль точно будет сильно занята в ближайшую неделю, а может даже две. А вот потом можно будет уже заняться.
Вокруг сновали люди, стражники бегали и руководили добровольцами, разбирая завалами и оттаскивая раненых врачам, а мертвых в сторону.
Новая Спата забавный город. В любом другом подобные нападения принесли бы ужасные трагедии и долго решались, но здесь уже наученные горьким опытом и привычные к подобному очень быстро организовались.
- О, привет, Энрих! – замахала рукой Крес и попрыгала на месте.
Какой-то молодой стражник в форме офицера отвлекся от работы и улыбнулся девушке, а затем вернулся к работе.
- Он опять со своей иголкой ходит, ну и растяпа, - усмехнулась рыжая.
- Иголкой?
- Вон, у него рукав правый на запястье порван, все никак не зашьет уже пару дней и постоянно забывает с него иголку убрать. Она опять там висит.
Бриэль присмотрелась к стражнику.
Её зрение было не таким хорошим и сильным как у этой Охотницы, но что-то блестящее на запястье она заметила. В голове сами собой родились кое-какие подозрения. Профессиональная привычка.
«Да, нет, это уже бред. Я так начну вообще всех подряд подозревать, - отмахнулась она. – Хотя… может все же проверить стоит…»
***
Мы вернулись домой довольно быстро.
Квартирка наша почти не пострадала от нападения гарпий. Разве что стекло на кухню разбилось и все в перьях теперь. Пришлось нам заняться уборкой и минут десять мы просто молча работали, а уже после Барти сделал чай, и мы уселись за стол, но так никто ничего и не сказал.
После слов Бриэль я задумался над своими словами, а уж когда случилось такое…
Барти, думаю, тоже о чем-то подумал.
Надо бы начать…
- Спасибо тебе, - первым взял слово брат. – За то, что втянул меня в Охотники.
- А?
- Нет, я не пытаюсь оправдаться или что-то такое. Я, правда, благодарен тебе. Один я бы не решился.
- Но я даже не спрашивал твоего мнения.
- Да и не надо было. Я всегда хотел стать скитальцем, но…
- Всегда?
Он опустил взгляд к своей чашке, и некоторое время думал над чем-то.
- Мама долгое время не могла решиться рассказать папе правду, - начал он. – Для меня «дядя Якоб» был просто хорошим другом мамы, с которым та часто болтала на работе, я иногда видел его, когда оставался с ней в Гильдии. И потом, в тот день, она все же решилась рассказать все, - он затих на несколько секунд. – Я даже и не догадывался, что у меня есть отец. Мама не любила об этом говорить, и такая новость была для меня шоком. А папа… - он закрыл глаза. – До сих пор помню его шок, его страх и растерянность. Он смотрел на меня и будто готов был расплакаться от счастья и горя одновременно. Но он был готов принять меня, принять нас и… быть с нами. Хотя бы начать.