Почему-то увидев их, в голову пришла забавная мысль, щекочущая больной разум. Разум, который становился яснее, будто это не он минуту назад хотел забиться в нору. Быстрыми шагами, пересекая одну улицу за другой, он заторопился в гаражный комплекс. Там им был куплен двухэтажный гараж. И стоял ржавый фургончик, на котором когда-то преступник перевозил старые холодильники и другую технику в подвальчик для ремонта. Разгребая мусор, он нашел в гараже приятный бонус — подвальчик. Не просто яма для ремонта, а подвальчик, некогда бывший частью мукомольного завода. Там валялись старый конторские книги и кое-какая мебель и другой офисный хлам.
Он сел за руль и, покидая гаражный комплекс, оглянулся: тайное убежище. Как раз то, что ему сейчас было необходимо. Эта мысль всколыхнула в нём целый шквал эмоций, взбудоражив память о мастерской.
Глава 5. Петрович
— Ну как же, Матвеюшка, мы, что ль, не русские? Мы, что ль, не можем отметить наш русский праздник? Нет, Матвей, мы можем и должны!
— Должны, Петрович. Как пить должны!
— Пить как пить! — заржал уже пьяный к этому времени Петрович.
В обнимку, пошатываясь, они зашли в подъезд и, с трудом преодолев два лестничных пролета, ввалились в приоткрытую дверь.
За ними шёл незаметный, как тень, чёрный человек. Чёрная кепка, чёрное пальто, чёрные брюки... только ботинки у него были коричневые, потёртые, отдающие рыжиной, с острыми носками и металлическими заклепками. Как у ковбоев. Больше он ничем не выделялся в сумраке плохо освещенного покоцанного подъезда.
Мужчина остановился у двери, прислушиваясь к звукам внутри квартиры. Его взгляд упал на дверной замок. Похоже, когда-то он был выломан с корнем.
«То, что нужно. Я не ошибся…»
Он заглянул через приоткрытую дверь. Внутри, покачиваясь в такт с дверью, болтался крюк и, как полагается, напротив — петля, криво прибитая к косяку. Приятели, видимо, не торопились закрыть за собой дверь. Воровать, судя по всему, давно было нечего. На это мужчина и рассчитывал, следуя за ними. Пока ему везло.
Зашуршали газетные страницы, и он понял, что друзья... нет, не собираются изучать прессу. Они наскоро накрывают на стол.
Из квартиры несло затхлостью с тошнотворным запахом рыбы.
Послышался звон стаканов, пьяные рассуждения о политике и чавканье. Нужно было ещё немного терпения. Мужчина стоял у окна, всматриваясь в темноту двора: после десяти движение на улицах города резко сокращалось. Если в центре ещё гуляла молодёжь, отражаясь в чёрных витринах с мелькающими огнями яркой иллюминации, то здесь всё больше сгущалась тьма. Дворики-колодцы превращались в дворики-ловушки, где очень легко заблудиться. Где нет фонарей, светящихся билбордов, камер наблюдения, огней и мчащихся на всех скоростях автомобилей. Здесь стояла тишина.
Через час возня в квартире окончательно утихла. Мужчина заглянул в приоткрытую дверь, и его догадки подтвердились. Оба алкаша уже лыко не вязали. Один уткнулся носом в газету, другой, покинув клозет, долго пытался застегнуть ширинку и, потерпев фиаско, попытался лечь на заваленный тряпьём диван. Немного не рассчитав, он приземлился перед ним на колени. Но и этого бедолаге было достаточно для счастья. Он нашёл руками подушку, и, подмяв её под себя, угомонился.
— Матвеич! — алкаш, сидящий за столом поднял голову и стеклянными глазами уставился на незнакомца. Несколько секунд они смотрели друг на друга в упор, а после голова снова упала на газету и шлепая, как лошадь, губами, затихла.
Мужчина спустился во двор, открыл дверцу старенького ржавого грузовичка и вытащил старика, уложив его руку себе на плечо. Стараясь поддерживать его в вертикальном положении, он поднялся на второй этаж и вошёл в логово Петровича.
Он прошёл мимо спящих алкашей в соседнюю комнату, заваленную мусором, старыми газетами и ещё Бог знает чем. Из-за вони с трудом сдерживая рвотные позывы, он уложил старика на пол, а после, немного повозившись, незаметно покинул помещение, плотно прикрыв за собой дверь.
— Не нужно было нарываться, — произнёс мужчина в чёрном, не узнавая своего голоса. — Теперь покончено с обоими.
***
— Петрович, вот чего-чего, а такого я от вас ну никак не ожидал! Поножовщину, да. Но такое… — участковый, стараясь не оставлять отпечатков пальцев, рассматривал труп, спрятанный в куче мусора.