— Говорят, в нашем районе появился маньяк, — шепотом произнесла другая, и Маша оглянулась. Краем глаза она заметила тёмную фигуру. По её коже побежали мурашки. Она вспомнила незнакомца, который прятался в арке пару дней назад. А вдруг, если бы не Гоша, она была бы уже мертвой? Её, а ни кого-то другого упаковали в чёрный мешок и тщетно искали свидетелей преступления, рассчитывая только на русский авось.
Маша резко повернулась, но никого подозрительного в толпе зевак не обнаружила.
— Кого-то увидела? — поинтересовался Гога.
— Уже несколько раз я видела мужчину поздно вечером. Он за мной следил. Вот и сейчас… Я точно знаю, что это он. Преступники всегда возвращаются на место преступления, — прошептала она на ухо Гоге.
— Думаю, что тебе показалось, — тоже шепотом ответил он.
— Нет! Не показалось. Он сверлил взглядом мой затылок. Мне страшно…
Маша, схватив парня под руку, крепко прижалась к его крепкому телу.
— Я видела его! — вдруг выкрикнула бабушка в бордовом платке. Что-то, видимо, сомкнулось, потом разомкнулось и она решила высказаться, — Вечером я обычно возвращаюсь с рынка поздно, и он, зараза, следом. Среднего роста. В пальто. Шарф намотан, прям как у Васильева. Модник, по всему видно. На голове кепка фетровая, с ушами. Чёрная. Козырёк закрывал пол лица, поэтому помню только подбородок. Крупный и не бритый. И губы пухлые такие… бррр. Вот в точности как у этого, — и она, неожиданно развернувшись, указала на Гогу. — Но этот, пожалуй, слишком щуплый. Тот покрепше будет.
— Эээй! Гога не щуплый, — возмутилась Маша.
— И слишком молод. Тот матёрый такой мужик был… Ух!
— Ваше имя, женщина, как? Пройдёмте. Нужно записать показания, — сказал полицейский, с подозрением глянув на Гогу.
— А вы тоже оставьте свои контакты. На всякий случай…
Гоша пожал плечами в недоумении и продиктовал адрес. Маша услышала фамилию своего нового приятеля — Мясоедов. Егор Геннадьевич Мясоедов.
— У меня одноклассница была Мясоедова. Лучшая подружка. Жаль уехала. Работает по контракту в Германии. А ты не её родственник?
— Не думаю. У меня нет родственников в городе. Я приехал из глубинки. Живу здесь не больше пяти лет, — он посчитал на пальцах.— Три года и семь месяцев.
— Жаль. А было бы круто.
К показаниям торговки отнеслись холодно. Пальто и кепки носил каждый третий. Каждый второй мужчина имел крупный подбородок. Оставался только шарф, но шарф — это тот аксессуар, что меняется в зависимости от погоды. Только модник в прямом смысле слова мог носить шарф постоянно. Зацепка так себе.
В супермаркете они проторчали два часа. Коли теперь она была не одна, тележку нагрузили с верхом.
— Кидай всё, что любишь. Я премию получила. Буду тебя кормить. Надеюсь, ты не сбежишь завтра?
— Я тебе обязательно предупрежу, если вдруг…
— Эй! Хотя правильно. Не стоит меня слишком обнадёживать…
***
С тех пор они жили вместе. Иногда весело, но как правило дни текли, как река в половодье. Один серый день походил на другой — всё было, как во второй день их знакомства. Обоих такие отношения устраивали. Маша не требовала от него ничего сверхъестественного. Если требуешь, то нужно давать взамен.
И Гоша был неприхотлив. Он находил в её доме тепло женского тела, иногда обед или ужин, отдых и умиротворение. Снисходительно относился к беспорядку и периодически не ночевал. Маша знала о разъездном характере Гошиной работы и вопросы не задавала. Да и отдельная квартира, как-никак, требовала пригляд. Все вещи Гоша хранил у себя, не напрягая Машу стиркой и глажкой.
Они оба были скорее интровертами. Гоша немного рассказал ей в самом начале знакомства, как тяжело далась ему собственная квартира. Работа риэлтором — это совсем не его. С кем только не приходилось сталкиваться. Люди, как вампиры — высасывали из него всю энергию. Только мечта обзавестись собственном жильём, не оставляла выбора.
После покупки он испытал странное опустошение. Маша его понимала. Ей тоже хотелось жить отдельно от родителей. А когда желание вдруг исполнилась она оказалась наедине с собой. Совсем одна. Одна-одинёшенька. И так захотелось чтоб о тебе кто-то позаботился...