В арочном проходе Маша остановилась, вспоминая, где её может ожидать тупик, и заметила косую тень человека сзади. Он прятался. Назад идти было нельзя, вперёд страшно, и Маша рванула с места так резко, что в коленках хрустнуло. Петляя дворами, она спиной чувствовала погоню. Пятки и уши горели огнём, сумеречное зрение говорило ей: где-то здесь раскоп, трубы чинят. Крутила головой и понимала, что это для неё сейчас ни так важно.
«Пусть раскоп. Раскоп — не маньяк...»
Как добралась до подъезда, она не помнила. У входа в подъезд Маша встретила дворника деда Максима, надёжного и неравнодушного старика, и страх отпустил.
— Машок, ты? Поздновато, дочка. Поздновато. Не боишься вот так?...
— Боюсь, дед Максим, но что поделаешь! Работа.
— Да-а, работа. До смерти не отпускает... Работаем, всё работаем... а нужно с близкими больше... вон моя померла... так невмоготу теперь. Я ж о ней совсем мало пёкся... больше она обо мне. Теперь корю себя... — он всхлипнул и отвернулся. Видно, проняло, а плакать-то мужику стыдно.
— Да ты плачь. Тебе можно уже. Перед кем стыдиться?
— Стыдно, что живём рядом, а друг друга не видим. Не знаем, кто чем живёт, чего страшиться, о чем думает бессонными ночами. А потом, как жареный петух в макушку клюнет, бегаем, волосы на голове рвём...
— Что верно, то верно... — грустно заметила Маша и отперла дверь подъезда.
Повернув голову, она увидела под фонарём фигуру в кепке и ноги сразу подкосились. В лунном свете он стоял как демон, совершенно чёрный и смотрел в её сторону.
Зубы забили чечётку, а колени вновь пустились в твист: преследователь был далеко не бредом, и не плодом её больного воображения, как многие пытались ей доказать.
Маша деревенела от страха, и каждый день жаловалась, мечтая переехать в другой район во что бы то ни стало. Но Гоша возражал. Уверял, что старый район много уютнее, и квартиры здесь большие, господские, с высокими потолками. Говорил, что в тесных комнатушках ощущает себя мурашом. Ничтожным маленьким созданием, в муравейнике, полном народу.
— Ты мужчина. Хорошо тебе говорить! А у тебя часом не клаустрофобия? Высокие потолки ему нравятся...
— Хм. Мне нравится входить через парадную, а не через подъезд. Что такое подъезд?
— Подъехал типа, на мерсе, и в подъезд…
— Подъехали типа и выгрузили… кучу навоза… Вот скажи, почему у тебя стулья с гнутыми ножками, кровать с балясинами. Весь этот ренессанс чёртов?
— Хочется красиво…
— А в современную квартиру ты что поставишь? Табуретку? Пластиковый стол? А тут у тебя скатерть, обои шелковые, буфет, пеньюар… Ренесанс, одним словом.
— Люди же как-то и в новых квартирах умудряются...
— Умудряются. А тут оно само!
Маша была согласна. Но проблема была даже не в этом.
Уже давно, приглядевшись к Гоше поближе, без очков, Маша поняла, что зря посчитала парня никакущим. И телом, и делом он был вполне ничего. Не самый худший вариант… Но в эмоциональном плане просто амёба. Настолько излишне сдержанный, что Маша зеленела от тоски. Она ощущала себя в болоте, в котором время не течёт, а прозябает.
Гоша не предлагал съехаться и оформить отношения, поэтому Маша нет, нет, а в его отсутствие фантазировала про красавчиков, представляя бурные страсти. В вечной любви они друг другу с Гошей тоже не клялись, почему не помечтать? Наверняка он существует — её идеальный парень. Правда помимо маниловщины, ничего для поисков идеала она не делала, руководствуясь формулой: судьба найдёт тебя сама! Астрологи и хироманты не зря говорят, что любовные отношения человека расписаны на его руке задолго до того, как они случатся.
А пока она прозябала от скуки, ей казалось, будто так лучше. Стабильно. Правильно.
Кто знает, может, не дождавшись свою судьбу, Маша с Гошей созрели бы, и связали отношения браком. Чай не юнцы желторотые. И тому и другому за тридцать пять. Ещё немножко, и окружающие их люди перестанут обращаться к ним «девушка» или «парень». Может, и детишек бы завели.
Но всему помешал туалетный столик Fleur chantane, который она захотела купить, питаясь своими фантазиями о яркой жизни.
Часть 9. Fleur chantane
Май, 2015
Несколько дней Маша рыскала по интернету в поисках идей, как оживить внутреннее пространство дома. Добавить изюминку. Трогать гостиную она не решилась, поэтому взялась за дизайн спальни. Купила шторы из тафты «хамелеон» с переливом — золото на голубой. Торшер с плафоном под батик, с цветочным принтом. На прикроватную тумбочку поставила фарфоровую вазу. А в вазу поставила шелковые пионы лёгкого желтоватого оттенка из Iкеи. Поход по магазинам уже здорово поднял настроение — не врет психологи, а сам процесс сборки интерьера тянул на написание картины. Маша даже вспотела, нанизывая новые портьеры на гардину. Тонкие, гладенькие, они ласкали руки и душу.