Впрочем, призналась она сама себе, проходя под душистой акацией, скажи он об этом прямо, может, что и получилось бы. В конце концов, она же живая. И уже год как одинокая. А этот Илларион весьма хорош собой, несмотря на возраст.
Соня зашла в маленький магазинчик за автобусной остановкой и купила себе коктейль в баночке. И минут через пять ей начало казаться, будто кто-то привязал крылья к ее щиколоткам. С неба светила луна, посыпая серебром тонкие облака, с реки дул легкий прохладный ветерок, и отчаянно хотелось лететь.
И именно в этот волшебный момент тихонько пискнул телефон.
Надо же: объявился!
«Срочно беги в «Старую Кошку». Очень важно. Необходимо встретиться».
Соня была готова на всё. Она даже не бежала, а порхала. Будь что будет.
Профессор выглядел озадаченным и хмурым. На его столе стоял ополовиненный графин его любимого «Мартеля», пустой стаканчик из-под мороженого и объеденная кисть винограда.
- Привет, - пропела Соня.
- Как я рад, что ты пришла, - неожиданно низким голосом произнес Матвеев. - Соня, ты же на филологическом училась?
- Едва ли испанскому и английскому можно научиться на физтехе, - улыбнулась она.
- Черт, вот ведь epic fail, а я на физтехе выучил английский, немецкий, шведский и голландский, - вздохнул профессор. - Видимо потому, что никто мне не сказал, что это невозможно.
Соня молча уставилась на Матвеева, и ее рука сама потянулась к графину.
- Да, наливай, - кивнул Илларион. - Но я к тебе все же обращусь как к профессионалу. Вот, смотри, на что это похоже?
Он положил перед Соней листок, на котором серой ксерокопией дрожали буквы.
- Опять розыгрыш?
- Да ничуть, черт меня побери!
- Тогда что это?
- А вот я тебя и хочу спросить.
Соня поморщилась от терпкого вкуса коньяка, разжевала сыр и замерла над листочком.
«Бокуа ойгат-тка пентагук анафини».
- Чертовски информативное сообщение, - наконец сказала она. - Ладно бы, так еще написано русскими буквами.
- Ты скажи: это язык или шифр?
- Скорее всего, это язык. Есть определенная ритмика, кроме того, это можно пропеть. Некоторые отсылки к латыни наблюдаются, вроде «пента» и «ана», это прямо как из учебника, но все остальное не вяжется. Что-то похожее на французский и немецкий, если их поместить в блендер. Но это на самом деле ни то, ни другое, ни третье. Я бы предположила, что это язык каких-нибудь инопланетян. Или же синтетический, вроде эсперанто. Странно, почему написано кириллицей.
- Плохо дело, - вздохнул Матвеев. - Никто уже не думает, что это шифр. Но если это язык, то нам это послание никогда не разгадать. Ведь даже у Шамполиона была какая-то мифология за спиной, а мы стоим как соляной столп в степи.
- Да что же это, черт возьми, такое?
- Дай выпью и расскажу, - профессор плеснул в бокал коньяку и после минутного молчания продолжил. - Помнишь, я рассказывал тебе о Синей Бархатной Комнате?
- Едва ли забудешь.
- Права, как никогда. Но дело не в этом. Ровно в день нашего разговора в ней работали двое ученых из Финляндии. Наши люди. И один из них снял на камеру момент, как на столе вдруг из ниоткуда появляется записка. Вот эта, да. Это ее копия, снятая с видеопотока камеры. В адекватности этих парней сомневаться ну никак нельзя. Один - доцент кафедры психологии университета Хельсинки, второй - врач, практикующий уже двадцать лет в частной клинике и специализирующийся на душевных расстройствах. Эти скорее в нас найдут кучу отклонений, чем заимеют свои. Текст их позабавил и они отправили его сюда, в свою бывшую метрополию, с весьма язвительными комментариями. Мы не преминули ответить, с одной стороны признав бесконечное уважение ко всем, кто ищет призраков Цветных Огней, а с другой изящно пройдясь по теме Чухони. Короче говоря, вот он, текст. Четыре слова. И мы даже не знаем, написал ли его Темный-и-Сухой или же кто-то из тех, кто так или иначе поддерживает нас.
- Темный... Кто? Знаешь, волшебник, чем больше я тебя слушаю, тем больше убеждаюсь в том, что вся эта ваша масонская ложа - сборище не совсем психически здоровых детей, каким-то образом достигших почтенного возраста.
- Возможно, это и так. Но имя Темный-и-Сухой придумало наше Британское отделение после того, как они проанализировали тысячу двести анкет студентов, живших в кампусе неподалеку от Треугольного Коридора. Странное дело, почти половине из них ночью попадалось под подушкой что-то похожее текстурой на кокос, но при этом совершенно неразличимое в темноте. А теперь внимание, правильный вопрос: что находится между мостом и общежитием?