- Я всегда думаю о хорошем на посадке, - улыбнулась Соня. - Спасибо за разъяснения.
Бухарест Соня почти не увидела - разве что только из окна самолета, да потом еще немного на окраине, хотя машина рванула сразу на север, к Плоешти, не предоставив возможности пассажирам что-либо рассмотреть.
Матвеев выглядел очень довольным. Он каким-то образом разжился в аэропорту фирменными бургерами, колой и картошкой, хотя Соне показалось, что они пробежали по зданию аэровокзала со скоростью метеоров.
- Великие иногда едят гадость, - сказал Илларион Павлович, распаковывая картошку. - Но это оправдано.
- Я это точно не буду, - брезгливо помотала головой Соня. - Спроси водителя, есть ли тут приличный ресторан по пути?
- Есть, это я и без него знаю, - хмыкнул профессор. - Но мы там задерживаться не собираемся.
- Но я есть хочу, - надулась Соня. - А это издевательство над фигурой я ни за что не буду.
- Ладно, - кивнул Волшебник. Он замер, прикрыл глаза и нарисовал в воздухе несколько фигур. - Что заказывать будешь?
- Э... Шутишь? Ладно. Тендерлойн стейк, бамию в горчице и салат с креветками.
- Принято, - кивнул Матвеев. - Странный набор, вроде ты меня проверить хочешь.
Соня ехидно улыбнулась.
Но когда машина остановилась возле заведения с претенциозным названием “Gurmandu Grill” и официант передал через окно большой белый пакет, девушке стало стыдно. Помимо того случайного набора, собранного отчасти из озорства, отчасти по наитию, в пакете нашлись еще три баночки пива и пластиковая бутылка содовой.
- Я дополнил заказ, - сказал профессор. - Ведь о напитках ты не подумала, а? И о водителе тоже... Слава Богу, в этом ресторане работает известный Великий. А то осталась бы ты без бамии.
Соня покраснела и молча принялась есть.
- Не смущайся, Лисичка, - ласково сказал Матвеев. - Еще много интересного у нас впереди.
Серебряные искорки звезд уже давно горели в черном теплом небе, когда машина остановилась около дверей гостиницы. Соня вдохнула влажный воздух, полный ароматов сосны и каких-то нежных цветов, раскинула руки и закружилась в молчаливом танце. Матвеев тем временем невозмутимо выгружал багаж и рассчитывался с водителем.
- Ты какую музыку любишь? - внезапно спросил он, прикоснувшись к руке Сони, смотрящей высоко в небо. - Рок, я полагаю?
- Металл, - ответила девушка. - Не ожидал?
- Почему же? Чуть-чуть не угадал. А почему?
- Ну... Не знаю. Всегда любила. А ты?
- Не обо мне речь, - лукаво усмехнувшись, ответил профессор. - Мы, интересно, так и будем стоять на крыльце, или все же найдем в себе силы войти?
Удивительно мягкая, ласковая тишина встретила гостей. А еще какая-то необычно легкая атмосфера, какая бывает только в родном доме, когда тебя заждались из дальнего путешествия.
Комната на четвертом этаже. Высокое окно, оранжевый свет уютного бра на стене. Мягкая кровать, в которой можно утонуть. Везде дерево, теплый и терпкий запах. И сотня тысяч неясных образов перед глазами. После долгой дороги хотелось укутаться в подушку, вытянуть ноги, упасть в абсолютную темноту и выключится. Но уснуть не получалось.
То ли сказывались новые впечатления, то ли мистическая атмосфера вокруг, то ли еще что-то, но Соня впервые в жизни посмеялась над своим именем.
А тут еще непрошеная мысль закралась в голову: «И что дальше? Впечатления, подвиги... Круто. А всего-то я хотела быть любимой и любить». На Соню обрушилась целая лавина переживаний. И были в ней и огонь желания, и страх потерять все, и холод разочарований, и искрящийся восторг новых надежд...