Глава третья. Стигийская троица.
Оливия, отодвинув чашку с кофе в сторону, кивнула, когда Регина положила на стол «Познание» и раскрыла на требуемой странице. На ней, как и на гравюре демона, были изображены три ребенка с чистыми и невинными лицами. Исключение составляли только их глаза. Непроницаемо черные и горящие нечеловеческой злобой.
Монахиня покачала головой и, закурив сигарету, придвинула книгу к себе, после чего погрузилась в чтение. Изредка она шевелила губами, когда попадались слишком уж трудные участки текста, а иногда постукивала пальцами по столешнице, обдумывая прочитанное.
– Стигийские людоеды, – нарушила молчание Оливия, стряхивая пепел в пепельницу. – Мерзкая троица ублюдков. И когда они сбежали из Ада?
– Примерно тридцать лет назад, – ответил демон и улыбнулся, когда монахиня недоверчиво на него посмотрела. – Вы не ослышались, сестра. Когда я говорил, что поймать их очень трудно, то не лукавил. Каждый раз они ухитрялись избегать моих ловушек, запутывали следы и вели себя очень осторожно. Только в прошлом месяце один из них допустил небольшой прокол, позволивший мне наконец-то выйти на их след.
– Не иначе Фамес? – спросила Регина и улыбнулась, когда демон кивнул. – В семье не без урода. А этот самый уродливый и тупой.
– Тем не менее, Ситис и Комед умудрялись исправлять ошибки младшенького, – ответил Малит, закуривая сигарету. Он выпустил колечко к потолку и постучал пальцами по странице. – Сейчас они орудуют в этом городе.
– Уверен?
– На все сто. Но без руки Божьей мне не остановить их. Стигийцы невероятно хитры и осторожны. Не гнушаются устраивать бойню, когда понимают, что на их след вышел редитум. Иной раз кажется, что они играют. Их забавляет вся эта возня.
– Только человечеству от этого мало радости. Я наслышана о поселке шахтеров, который принял на себя удар обезумевших от голода Стигийских братьев. Мерзкие извращенцы не пощадили даже детей, а Фамес, как обычно, развлекался тем, что выпускал кишки у еще живых людей и заставлял тех бегать вокруг дерева. Уебок, жополаз и кретин.
– Сейчас они стали осторожнее, – буркнул Малит. – Они действуют очень аккуратно. Все-таки Город – это не поселок шахтеров. Тут вкусной еды вдосталь, только руку протяни. Вот и скрываются. Предпочитают менять районы, а их логово до сих пор невозможно найти.
– Пф. Это не проблема, – хмыкнула Оливия, беря в руки телефон. – Редитумы, конечно, хороши в поимке проклятых, но одного у них нет.
– Чего же?
– Толковых осведомителей, – улыбнулась монахиня и тут же нахмурила брови, когда гудки в телефоне сменились шепчущим голосом. Покачав головой, Оливия включила громкую связь и положила телефон на центр стола. – Здравствуй, Иезекииль.
– Сестра Оливия? – удивился хриплый голос и, с шумом вздохнув, улыбнулся. – Какой приятный сюрприз. Неужели…
– Никто за твою сраную душу молиться не собирается, Из. Я по делу, – перебила его монахиня. – Вынь ворованную свиную ногу изо рта и внимательно меня слушай, ибо я не намерена повторять то, что скажу. И включи камеру. Я предпочитаю видеть твою рожу.
– Это не нога, а пончик, – проворчал собеседник, после чего на экране появилось его лицо. – Чем могу помочь столь добрым и вежливым сестрам?
Иезекииль был грузным мужчиной, чье лицо покрывали красные точки воспалившихся прыщей, а губы изгибались в мерзкой ухмылке. Длинные до плеч волосы, казалось, никогда не знали шампуня, а грязная шея говорила о том, что и о мыле Иезекииль ничего не слышал.
Он поковырялся в желтых зубах грязным ногтем и елейно улыбнулся Оливии, которая мрачно смотрела на него. Монахиня покачала головой в который раз и, взяв в руки лист с гравюрой, еще раз посмотрела на изображение сбежавших проклятых.
– Мне нужны сведения, Из, – тихо произнесла Оливия, делая глоток кофе. – И обойдись, пожалуйста, без обычного словесного поноса и описания проблем своего желудка. Я тебе сто раз говорила, что если жрешь с помойки, то срать будешь дальше, чем видишь.
– Тяжела жизнь бездомного, сестра. Если бы не ваши щедрые взносы, то мерзнуть бы мне зимой, – ответил Иезекииль.
– Пиздеть – не мешки ворочать, – вздохнула Регина. – Из, среди ваших не ходит каких-нибудь интересных слухов?
– Сестра Регина как всегда очаровательна в своем сарказме, – поморщился собеседник и замолчал, когда в камере телефона появилось лицо Малита. – А это кто? Легавый?