Третью подмяли под себя хитрые еврейские «Воробьи». Лучшие щипачи и домушники Города собрались на Третьей улице. Поговаривали, что их люди сидят даже в Совете, из-за чего на Третью улицу не суется даже полиция. Это единственная улица в Городе, которая полностью огорожена от мира и практически автономна. Иной раз какой-нибудь Забияка перелазил через металлические ворота и пропадал навсегда. Третья улица попавших в свои сети не выпускала.
А на Четвертой жили отбитые на голову бритоголовые подонки, которые бесились из-за своих соседей. Поначалу они попробовали раздавить всех скопом, но «Воробьи», объединившись с «Забияками» и «Дочерями», дали им отпор, после которого глава «Белого цвета» согласился заключить мирный договор между улицами. Поговаривали, что он подписывал мир, скрипя зубами, потому что возле его яиц застыл острый нож одной из Дочерей.
Конечно, не проходило и дня, чтобы на Четырех улицах кого-нибудь не убили, или «Рыжие забияки» не избили до синевы одинокого воробья, неосмотрительно забредшего на их территорию. Но перекресток Четырех улиц был объявлен местом, свободным от ненависти. На нем чаще всего собирались для решения животрепещущих вопросов, сюда приезжали курьеры с заказами и иногда забредал какой-нибудь одинокий кандидат в члены Совета, но его моментально закидывали тухлыми яйцами и рыбьими потрохами. Политику на Четырех улицах не жаловали. Совсем.
– Перекресток не меняется, – буркнула Оливия, когда Регина припарковалась возле заброшенного здания, которое фигурировало в письме. – Как обычно, воняет африканской едой, перегаром, жареным мясом и хитрыми жопами.
– Вам доводилось здесь бывать? – спросил Малит, выходя из машины. Демон, в который раз сменил костюм, отдав предпочтение ослепительно белому. – Чем-то напоминает одну из адских комнат, где грешник обязан вечность скитаться и не находить выхода.
– Ну, здесь отчасти так и есть. Вход и выход один. Откуда мы приехали. Ехать через улицы – самоубийство. Количество желающих как-то поуменьшилось в последнее время, – ответила Регина, осматривая пятиэтажное здание, на одной из стен которой была намалевана свастика. – Однажды мы с сестрой Оливией гоняли здесь сумасшедшего редитума.
– О, Вермиса?
– Ага. Его, блядь, родимого, – на Оливию перекресток оказывал дурное влияние. Настроение монахини портилось с ужасающей скоростью. – У этого полудурка что-то в башке сломалось, и он вместо твоих сородичей начал отправлять в Ад обычные души. Переполох был дикий. Даже из Святой земли понаехали.
– Но в итоге редитум попался в нашу ловушку и мирно отправился в адские земли, – улыбнулась Регина, ставя машину на сигнализацию.
– Мне довелось с ним пообщаться, – задумчиво произнес Малит. – Редитумы так просто, как вы выразились, «не ломаются». Что-то изменило его сознание. И очень сильно.
– Ну, мы здесь не затем, чтобы искать, из-за чего сошел с ума какой-то демон, – махнула рукой Оливия, подходя к зданию. – Нам надо пропавшего блогера найти, пока его папочка не депортировал нас из Города к чертям собачьим. И у нас первая проблема.
– В чем дело?
– Дом, который был в письме указан, он стоит на Третьей улице, а это земля «Воробьев». Хитрожопые поцы, – монахиня подошла к железным воротам, на которых была намалевана краской оскорбительная надпись, и сильно врезала кулаком по металлу. – Эй! Есть кто дома?
– Шо вы-таки орете? – спустя пару мгновений раздался сонный голос и лязг замка. Однако ворота не открылись. Открылось небольшое окошечко, забранное решеткой, и в нем появилась небритая физиономия, отдаленно смахивающая на лису. – Шо вам надо в этот славный день? Подаяния не подаем, религиями не болеем. Ступайте прочь, добрые женщины.
– Слышь, морда, – прошипела Оливия, выхватывая из кобуры пистолет и наставляя его на физиономию. – Мы, по-твоему, на просителей похожи?
– Сколько вас таких тут ходит, – лениво ответил мужчина и, зевнув, почмокал губами. – Ступайте лучше по-хорошему. Вы-таки не знаете, шо это за место?
– Знаем. Вертеп немытых, хитрожопых хуеносцев и раскабаневших баб, – бросила Регина, заставив физиономию разлепить глаза и с интересом оглядеть тощую монахиню. – Мы по делу.
– Ага. Позови сюда Арона и побыстрее. Скажи ему, что у Оливии к нему дело.
– Арон? – задумчиво переспросил «воробей». – Не знаем мы никакого Арона. Шо, Ароны по-вашему только тут обитать должны?