— Так… С восстанием машин разберемся, а вот зачем тебе данные по сражению?..
Я смотрела в его глаза — там отражались крохотные льдистые точки звезд — и уже все понимала.
— Я н-ничего не помню.
О да. Вот это вариант. А Синдзи тем временем прорвало.
…Он орал. Он заплевал микрофон, пытаясь докричаться до нас с Майей, а порченый корабль на все лады повторял ему обрывки моих реплик, в которые вплетался тонкий перелив флейты. Несчастный обормот стискивал пульт связи, когда обшивку «Маттаха» распороло плазмакластическим ударом. Мелькнули два барахтающихся скафандра, хлынуло мертвецкое свечение из недр каравеллы — и Синдзи двинул «Сегоки» юзом, понимая, что надо хотя бы втянуть нас в свое гравитационное поле — и не прогадал.
Бабахнуло самоуничтожение, испарило обломки «Маттаха»…
— Я увидел эту тварь, и все словно померкло, — мертвым голосом закончил Синдзи. — Я упал на ложемент, вызвал синхронизацию — и все.
— И все… — зачаровано повторила я. — Тьфу, то есть, как — все?
— Совсем все, — буркнул он. — Я очнулся, вокруг экраны загорались. А на центральном еще была надпись, она как раз гасла. «ATF-mode: deactivated».
— Режим «АTF»? — нахмурилась я. — Что это такое?
— В-вот-вот. Я тоже хотел узнать — и п-получил фигу от собственного корабля.
— Бред. Ты предъявил капитанские полномочия?
— П-прикалываешься?
Да, пожалуй. Ситуация великолепная — и почему-то ни разу не удивительная. Наверное, потому что не бывает таких подарков судьбы, как «Сегоки», и чтобы без подвохов.
— Записи наших скафандров?
— П-пустые.
— Блоки памяти «Сегоки»?
— Отф-форматированы.
— Косвенный допрос?
— Уклоняется.
— Угрожал стереть?
— Н-не действует.
Я подергала себя за нижнюю губу. Обормот в кратчайшие сроки опробовал все методы, чтобы разговорить свой виртуальный интеллект, правда, это были стандартные процедуры, да и сложно вообразить себе что-то сверх того. Никому же, право слово, не придет в голову разрабатывать методы допроса кухонного комбайна или медицинского кибера.
ВИ — это не ИИ, и вот тем не менее.
— Значит, есть некие строгие ограничения на уровне ядра программного комплекса, — подытожила я, чувствуя себя последней дурой. — То есть, изначально кораблю запретили сообщать тебе определенные вещи.
— Это п-понятно, — устало отмахнулся Синдзи. — Но почему?
— Есть еще один очевидный ответ. Твои пропавшие пять лет — далеко не самые скучные годы.
Синдзи ничего не ответил. Он так и сидел в своей нелепой майке, в не менее банальных флотских брюках, и, что еще обыденнее, — он держался ладонями за виски. Такой весь обычный-обычный малый, который ухлопал не пойми что из зазеркалья и даже не может вспомнить, как.
А самое противное — это когда тебя предает твой корабль, и ладно бы взорвалось что-то или сгорело в самый неподходящий момент, но чтобы вот так… Да, когда у твоего судна появляются секреты — это, что ни говори, очень грустно, чувствуешь себя, наверное, лишним и обманутым. Но это все отвлечения, а вот по сути выходит забавно. Выходит, что мой капитан угнал корабль с очень веселой биографией. А может, и не угнал, но тогда выходит бред, и думать об этом смысла нет.
Вопреки своим же заверениям, я некоторое время ломала голову над вопросами порядка «что за ерунда?», и опомнилась только когда Синдзи встал.
— П-посмотри еще вот на это.
На экране отображался какой-то лог — старого образца текстовый лог общения обманутого капитана с машиной-обманщицей. Похоже, напуганный кэп счел за благо отрезать мятежный ВИ от всех средств коммуникации.
Так, ну это логин, пароль. «Ого, да ты параноик, сорок два знака, три уровня защиты!.. А это что?»
— Синдзи?
— Мм?
— Что это за «код проекта»?
Он наклонился к экрану рядом со мной. Теплый, зараза, — не смотря ни на что мне это нравится.
— Ну, я н-не помню. К-какая-то часть пароля. Да ты не т-то смотришь…
— Да нет же, — я поморщилась. Внезапные посторонние мысли о теплом обормоте мешали и упорно не хотели уходить. — Это отдельный пункт входа в систему, программа требует указать принадлежность к организации. Ну, чтобы знать, что тебе показывать, а что — нет…
Я потихоньку начинала соображать. Синдзи говорил, что когда он очнулся после пятилетнего забытья, виртуальный интеллект был обнулен.
«Обнулен. Обнулен, черт побери…»
Я протянула руки, вызвала голографический интерфейс ввода и, не глядя на текст обиженной переписки, из-под учетки капитана вбила одно слово. Logout.