А если бы горцы знали, что, когда они запросили мира, Кордах и сам уже собирался отступить обратно в долину, то итог сего противостояния мог бы быть совсем иным. Люди вождя изнывали от назойливого холода, который не мог отогнать ни один костер, гуляющие по ущельям ветры продували их до костей, горячительное закончилось в первые же дни похода, провианта, который еще поди пополни в неприветливых горах, тоже надолго не хватило бы, и за каждым большим камнем, на каждом уступе, в каждой пещере чудились враги, будь то бойцы и охотники племен или огромные хищные звери, жуткие твари из легенд о Хребте, а сами воины Кордаха постоянно находились на виду, пребывая в тревожном ожидании засады или какой-нибудь западни с подстроенным обвалом. Это могло стать самым позорным поражением владыки Холма.
Однако все закончилось так, как закончилось. И возвращаться в эти горы Инъюрх точно не хотел. Но вот он снова здесь.
Путь к вершине обещал быть сложным и опасным, поэтому первое, что надлежало сделать, – найти проводника. Закутавшись в плащ и в очередной раз прокляв бабку Вьерну, воин направился к ближайшему поселению горных племен.
Как и ожидалось, горцы встретили человека Кордаха так же, как сами горы, – с едва прикрытой враждебностью. Его не только не пустили под крышу, чтобы хотя бы обогреться у очага, – не позволили даже пройти за сложенный из камней вал. Суровых часовых не убедили ни заверения в добрых намерениях, ни знаки вождя, ни то, что Инъюрх пришел один и угрозы для местных не представлял.
Уставший от борьбы с суровой природой воин был вынужден ждать снаружи поселения, обмениваясь с часовыми хмурыми взглядами. Наконец к нему вышло пятеро вооруженных горцев, которые, откровенно говоря, не очень-то спешили на беседу с посыльным Кордаха.
– Зачем пришел? – сходу спросил один из них и закинул огромную секиру на плечо, всем своим видом дав понять, что готов пустить ее в ход, если ответ ему не понравится.
– За помощью, – ответил воин, стараясь не трястись под порывами ледяного ветра. – Я Инъюрх с Холма. Иду на горную вершину по поручению вождя. Мне нужен проводник.
– Долгут Каменный Разлом, – нехотя представился секироносец и, помедлив, добавил: – Мы не будем тебе помогать.
Инъюрху его тон, конечно, не понравился, но тут уж не до гордости. Не то место, не то время, да и суровые головорезы во всеоружии – это не мужичье с полей, похватавшее вилы и серпы.
– Почему? – спросил у горца воин.
– Мы ничего не должны ни Кордаху, ни его людям. Проваливай, пока цел.
А вот это уже слишком.
– Должны, – твердо возразил Инъюрх, расправив плечи. – Не забывайся. Вы платите вождю дань.
– Платили, пока он держал свое слово! – повысил голос Долгут. – Где обещанное зерно? Рыба? Соль? Мы еле пережили эту зиму. Довольно! С нас вы ничего больше не получите!
Инъюрх шагнул вперед и положил ладонь на рукоять меча.
– Хочешь уговор о дани и поставках обсуждать – ступай к Кордаху, – с нажимом произнес он, обведя горцев таким убийственным взглядом, что те непроизвольно отступили и поудобнее перехватили оружие. – Я тут не за этим. Мне надо на вершину горы. Дай мне проводника. И тогда, раз такое дело, если прибудешь в Холм на беседу с вождем, то мой голос будет с тобой, Долгут Каменный Разлом. Добро я не забываю. Как и зло.
Секироносец задумался. Инъюрх почуял неладное, однако вскоре горец криво усмехнулся и кивнул со словами:
– Будет тебе проводник.
Долгут увел бойцов, недоверчиво оглядывающихся на чужака, обратно за вал. Инъюрху снова пришлось ждать, но на этот раз недолго – из поселения вышло двое мужчин.
– Идем, – обронил один из них, покосившись на воина.
Они повели его туда, где только их привычному взгляду была видна заснеженная горная тропа. Инъюрху оставалось лишь следовать за ними, спотыкаясь и поскальзываясь на укрытых снегом камнях. И пусть путь к вершине занял не так много времени, как ожидалось, воин вождя не один десяток раз помянул недобрым словом безумную якобы прорицательницу.
А проводники постоянно одергивали его, чтобы не ругался слишком громко, – они ступают по охотничьим угодьям Вьюжных Завывателей, легендарных огромных волков Хребта. Конкретно в эти места белошкурые чудовища забредают редко, но осторожность не помешает.
Поначалу Инъюрх думал, что горцы решили просто попугать чужака и потешиться над его страхом. Но судя по тому, что сами они переговаривались только шепотом и постоянно озирались, внимательно присматриваясь к каждому сугробу, холмику и булыжнику вдалеке, угроза была вполне реальна.