Голос был очень располагающий, ему хотелось верить.
Осин опустил пистолет, затем убрал его обратно в кобуру - усмехнулся нервно, он её едва ли не оторвал, когда пистолет «оказался» в руке.
Подняв пустые руки и толком даже не зная, куда показывать сей жест, Демьян Иванович повернулся туда-сюда, чтоб его видно было тому, кто с ним общается.
Кошка посмотрела вбок, пройдясь взглядом вверх-вниз, словно там кто-то был.
В том месте, куда смотрела кошка, появилась небольшая тень на крыльце, а потом постепенно материализовался небольшой человечек.
«Домовой!»
Старичок выглядел ну просто как на картинке из детской книжки: борода до полу, седые волосы ниспадали чуть ниже ушей, одет в косоворотку и льняные же штанишки, лапти на ногах. Ростом же он был не больше метра. Да куда там! Чуть больше полуметра.
- Страж ушёл в лес. Ушёл не самолично - Король его сам воззвал к себе, дерево на дом мой обронив. Знать, нечисто в лесу, раз сам Король в лес стража позвал.
Осин стоял и так ни жив ни мёртв, а ещё и эти слова... домового! Не то, чтоб он не верил в подобное - одно дело прочитать опусы престарелого лесника, другое дело видеть своими глазами и общаться с этим. Ангелы сейчас показались вполне заурядным событием в жизни.
- А разве... Короля вся другая нечисть... не боится? - Еле как выжал из себя Демьян Иванович. Ноги до сих пор тряслись в коленях, а глаза заливал холодный пот. Мракобесия он на себе ещё такого не испытывал. И кошка! Она на него так и смотрит, будто тоже всё понимает и ждёт от него чего-то более уместного.
- Не боится его нечисть. И его Королём люди назвали... Не о том думаешь ты. Нужно отвлечь Короля, чтобы страж мог людей вывести. А нечисть от веку с Королём враждует. Он лишь её убивает. А люди сами со страху мрут или с ума сходят.
- Так что же...
- Нужно отвлечь Короля! Думай, человек! Но сам в лес ни ногой - пропадёшь...
После этого домовой развернулся и прошагал в дом, на ходу растворяясь и делаясь вновь невидимым.
- Стой! Погоди, что мне сделать?
Но домовой больше ему ничего не сказал. Он и так сделал подсказку. Демьян Иванович ещё какое-то время стоял, вглядываясь в дверной проём, страшась входить внутрь дома. Когда ночь накрыла темнотой небольшой двор и крыльцо, и Осин оказался во тьме один, то таки решился вернуться в дом и подумать над словами домового.
Мысль о том, что всё это время он на него будет смотреть откуда-то, не отпускала ни на минуту.
Кирилл и Марина
Фонарик уже почти выдохся, когда Кирилл смог при его свете хоть как-то перевязать себе спину. Это было крайне неудобно. Да что там говорить - это было чудовищно сложно. На всё про всё у него была всего-то пара пачек бинтов, да и то, сказать по правде, премерзкого качества. Понимая, что перевязочного материала явно не хватит, он порвал на полосы две футболки и рубаху - всё сменное, что при нём было.
Зеркало было одно - в сумке Марины. Размеры его были, мягко говоря, миниатюрные. Закрепив его на дереве и вертясь то этим плечом, то тем, Кирилл планомерно бинтовал предварительно обработанные перекисью водорода раны. Какое счастье, что хотя бы эти мелочи Дима додумался взять с собой. Помимо этого был ещё крем от ожогов, пластырь, несколько различных упаковок с таблетками и зелёнка. Последнего было столь мало, что Кирилл решил, что толку от такого количества не будет.
То шипя, то вскрикивая, он планомерно смог закрыть наиболее крупные раны. В первую очередь ту, что была на шее.
Лишь когда закончил, Кирилл понял, что это вымотало его вконец. Проблемы начались сразу же, когда он хотел сесть. Бинты и тряпки обтягивали тело - он был больше похож на мумию, которую заматывали дилетанты, чем на человека, перевязанного хоть сколько-то со знанием дела...
Кое-как, опять же шипя и корчась, он присел. Хотя поза больше напоминала едва присевшего с кровати человека.
Покосившись на палатку, Кирилл лишь в очередной раз убедился, что Марина продолжает спать так, словно ничего не произошло. Но что-то же случилось!
Сейчас он уже и понять точно не мог, что было днём на берегу - какого рода страсть была ему явлена.
Он хорошо помнил её глаза в тот момент. Он таких никогда не видел. Они у неё конечно красивые, спору нет, но не такие... Не настолько. Такого проникновенного взгляда он ещё не видел. Он проникал в голову, в мозг, заставляя... запрещая думать о ком-либо кроме неё.
Она. Здесь. Сейчас. И только!
А потом... потом словно она запретила ему и запоминать тоже. Ему было хорошо. Так, как никогда до этого ни с кем не было. Он чувствовал себя богом. Он им и был на вершине экстаза. Он в этом не сомневался. Она повелевала, что делать и как, отдавала всю себя в его объятия и забирала всё, что хотела, взамен.