На данный момент мои способности ограничивались тремя отработанными приёмами. Как я сам их называл, "Ослепление", "Удар Света" и "Импульс". Ослепление, это то что я применил на последнего поверженного муравья. Внешняя грань моего щита вспыхивала яркой вспышкой, ослепляя привыкших к темноте, чувствительных к свету тварей. Удар Света, простое усиление любого удара, что самое странное, лучше всего, оно работало, когда я бил в рукопашной. И последняя изученная мной способность — Импульс. Неэффективный и крайне затратный выброс силы, годный только для отбрасывания противника. Всё это не годилось для использования Фолианта Арсина. Мне нужны способности потребляющие минимум силы, позволяющие поддерживать достойный уровень урона при любом количестве запаса Силы. При этом, придумать такое плетение не было большой проблемой, Стрела Света, какой я её знал и видел в Тёмных Временах, вполне соответствовала требованиям. Но вот воплотить её в Инфинитуме? Какой должен быть мысленный посыл? Я слабо себе представлял, ввиду того что всю свою жизнь играл только паладином. Ближний бой, пожалуйста, но метать стрелы? Увольте.
В размышлениях я не заметил как вырубился, даже не удосужившись нормально поесть.
От очередного удара дверь треснула, и мелкая щепа посыпалась на пол. Изменённое тело женщины, превращённое проклятьем в вечно голодную тварь, чувствовало свежую кровь.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — тихий шёпот маленького мальчика, прижимаемого к груди, и неудержимые слёзы по щекам. Старшая дочь Аура в ужасе смотрела на всё новые трещины, возникающие на хлипкой двери их ванной комнаты. Забившись в угол и прижав брата к груди, они вместе ждали конца. И она была виновата в этом. Ей исполнилась пятнадцать только вчера, и молодая кровь ознаменовала её становление зрелости. Теперь эта кровь, манила своим запахом, беснующуюся снаружи нежить.
Аура в панике оглядывалась в надежде найти, чем подпереть содрогающуюся дверь, и её взгляд наткнулся на опасную бритву отца. Она дрожащей рукой подобрала её и подняла заплаканное лицо брата за подбородок.
— Прости Анель, сейчас будет очень больно, но потом станет лучше, честно. — она неуклюже вскрыла брату вены вдоль всего предплечья, тот дернулся но не сопротивлялся. Он был мал, но уже понимал, быть заживо сожранным, гораздо больнее.
Аура повторила то же самое на себе, случайно задев сухожилие и теперь левая рука висела безвольной плетью. Брат снова прижался к ней, свернувшись клубком на её, залитых кровью, коленях. Голова Ауры закружилась и в памяти начали всплывать странные образы, будто она уже множество раз проживала подобные смерти, и эта, просто одна из них. Эти видения туманили разум, но она позволила себе закрыть глаза, только когда сердце брата сделало свой последний удар и его тело обмякло, сползая в густую лужу крови на полу.
— А я еб… ваших Архангелов, и Херувимов на х… вертел! Так и передай! — из вспышки посреди ванны возник сияющий силуэт мужчины, с яркими крыльями из чистого света за спиной. — Еб…ая бездна и все её выкидыши! Это что за натюрморт?! — прибывший окинул глазами происходящее в тесной комнате. — Да ху… ты долбишься?! ЗАНЯТО! — ангел махнул рукой, и содрогающуюся от непрерывных ударов дверь, вынесло вместе со стеной и кажется частью здания за ней.
— Нарекаю вас мучениками, и бл… почётными викингами в придачу! Это что за дружные самоубийства, в мою смену? — мальчишка на полу задергался, порезы на его руках засветившись золотым светом, мгновенно затянулись, и того выгнуло дугой, глаза Анеля широко распахнулись, горя таким же ярким светом.
— А на тебя, у начальства вообще большие надежды, малышка. — Мужчина наклонился к Ауре, изумлённо смотрящей на свои, абсолютно здоровые руки. Исчезли даже детские шрамы, оставшиеся после того как пьяный сосед, сбросил её с обрыва.
— В-вы Ангел?
— Типо того. Готовы? — он подхватил на плечо бессознательного Анеля и протянул девочке руку. Аура нерешительно протянула свою тонкую ладонь Ангелу, и поднялась на ноги. — ПСИХ! Забирай нас! — сверху на компанию обрушился столб ярчайшего света, растворяя в себе их фигуры, а затем исчез, оставив только два детских трупа в луже застывающей крови, и вырванный с мясом кусок здания посреди мегаполиса.