- Хотел это сделать ещё в лифте, — улыбается он такой знакомой улыбкой, и я ощущаю внутреннюю дрожь, представив эту сцену и то, чем она могла закончиться.
Отгоняя предательские мысли, я встала со стула и прошла в центр номера, обхватив себя руками. Алан неотрывно смотрит на меня, но больше не пытается приблизиться.
- Я так долго училась жить без тебя, Алан. Пыталась вырвать чувства к тебе из своего сердца с корнем.
- Сэм…
Я поднимаю руку, жестом останавливая его. Не хочу сейчас слышать его голос, в котором столько боли и чувств, что я могу сорваться в любой момент. И тогда я просто продолжаю говорить, слова сами льются из меня. Будто все это время только это и было мне нужно.
- И я думала, что мне удалось. Как с раной на коже, знаешь? Когда ты заклеиваешь ее пластырем, а спустя время, срывая его, видишь, что на теле остался лишь небольшой шрам.
Я покачала головой, стараясь не смотреть на Алана. Но каждой клеточкой тела чувствовала его обжигающий взгляд.
- Под этим пластырем так и осталась рана. И с каждым днем должно становиться легче, но это не так, черт возьми! Все вокруг напоминало о тебе. Все! Ты исчез из моей жизни, но в то же время продолжал быть в ней.
Я закрываю глаза, вспоминая нашу последнюю ночь. Ту отчаянную страсть и желание, что захватило нас обоих. И побег на утро, жалкая попытка сохранить себя…
- А когда ты снова появился, стало только хуже. Больнее, понимаешь? Знать, что у нас все еще может быть и понимать, что без доверия это невозможно.
Я все же посмотрела на Алана, и колени начали дрожать. В его взгляде сквозь боль проскальзывала злость. Видела, как его скулы дергаются от крепкого сжатия зубов, но он продолжал молчать. Лишь смотрел на меня этим взглядом, а я уже начала дрожать всем телом.
- И твоя песня. Губами, руками привязаны… Нет, Картер. Ты привязал меня к себе сердцем. И сам это знаешь.
После этих слов он вздрогнул и сделал шаг в мою сторону.
- Возьми ту коробку, Алан, — прошептала тихо, кивком указав на барную стойку.
Он, казалось, не сразу понял, о чем речь. Приподнял бровь и скосил глаза в сторону коробки. Осторожно взял ее в руки, будто боясь обжечься. А потом посмотрел на меня вопросительно, но я лишь кивнула и слабо улыбнулась.
Алан открыл ее, еще ничего не понимая, достал оттуда фотографии. Трясущимися руками стал перебирать их одну за другой.
- Что это? — хриплым голосом спросил меня.
- Переверни их.
Алан начал переворачивать снимки, вчитываясь в текст, и с каждой просмотренной фотографией он устремлял свой ошарашенный взгляд на меня.
- Первое фото в цвете спустя год, — прочитал он тихо, — смотрю на озеро, а вижу твои глаза.
Я улыбнулась, вспоминая, как оказалась на пляже в тот день. Солнце тогда скрылось за тучами, я долго сидела на берегу, смотря на одинокую поверхность воды. Чувствуя неразрывную связь с этой гладью, которая таит в себе опасную мощь. Рука машинально схватила камеру, и я стала щёлкать, пока не поймала нужный оттенок…
- Могла бы лечь рядом и лежать так вечно.
Голос Алана вырвал меня из воспоминаний. Алан держал в руках фото, которое я сделала во время нашей поездки по Route-66. На снимке он лежал прямо на дороге с закрытыми глазами и улыбался. Вспомнила, как тогда мы промокли до нитки… наш первый раз… По горящему взгляду Алана поняла, что он тоже думает об этом.
Почему-то сейчас вся эта затея с фотографиями стала казаться совсем глупой, детской выходкой. А карточек было не мало, около тридцати. Тридцать две. Будто я не знала их точное количество.
- Зачем ты мне это показываешь, Сэм? — севшим голосом спросил Алан.
Я подошла к нему и мягко коснулась его щеки. Алан свободной рукой накрыл мою ладонь, ожидая ответа.
- Потому что была полной идиоткой. Я давно тебя простила, Алан.
- Черт, Сэм…
42
САМАНТА
Алан аккуратно отложил фотографии на барную стойку и, положив руки мне на талию, притянул к себе. Обнял и уткнулся лицом в мои волосы. Я почувствовала, как он сделал жадный вдох и замер. А меня в дрожь бросило от осознания, что он рядом.
- Ты же понимаешь, что я теперь тебя не отпущу?
Произнес он и сжал объятия еще сильнее. Я вскинула голову, заглядывая ему в глаза и видя в них такой вулкан эмоций, от которых ноги становились ватными.