Время уже перевалило за двенадцать, я стоял на балконе курил, нервно постукивая ногой. Дверь открылась, и ко мне присоединился Аарон, с кружкой капучино в руках, которую протянул мне. Я поблагодарил его кивком головы.
— Будешь звонить ей? — спросил Стюарт.
От его вопроса сердце начало биться внутри, словно под музыку Кельвина Харриса.
— Она не возьмет, — тихо ответил я.
— Все равно позвони, — сказал тот и вышел с балкона, закрыв за собой дверь.
Я сделал глоток кофе и быстро набрал до боли знакомый номер. Телефон даже к уху не поднес, потому что был уверен, что мне не ответят. Сделал глубокую затяжку и выпустил струйку дыма вверх, когда понял, что мне ответили. Я уставился на сотовый, где было показано, что на звонок ответили, и трясущейся рукой поднес телефон к уху.
— Привет, — тихо сказал я.
— Привет, — так же тихо ответила девушка.
От ее голоса у меня ком в горле застрял, стало трудно дышать. Схватился за перила так, что костяшки пальцев побелели. Мы оба молчали в трубку. Я только слышал ее дыхание, а внутри все переворачивалось.
— С днем рождения… — я прокашлялся и добавил, — сестричка.
— Спасибо, Алан, — дрожащим голосом ответила Джой, и я зажег вторую сигарету.
Шесть лет, шесть гребаных лет Джой не поднимала трубку. Когда мы были детьми, то первые поздравляли друг друга с днем рождения. Это был наш уговор. Не смотря ни на что, мы будем поздравлять друг друга. После того как я уехал, она не брала трубку. Каждый год я звонил, и она не поднимала чертов телефон.
Мы оба молчали, не зная, что еще сказать.
— Мне пора идти, — спустя еще пару минут молчания сказала Джой, ее голос был очень тихий, мне пришлось напрягать слух, — спасибо, что позвонил. И Алан… Я рада, что ты позвонил. Люблю тебя, Нала, — быстро проговорила сестра и отключилась.
Сердце сжалось от того, что она назвала меня Нала, это то, как она меня в детстве называла, когда не умела правильно выговаривать мое имя. Я потер центр груди и начал размеренно дышать, чувствуя, как в носу начало противно щипать. У меня точно вырастут сиськи.
Как же я скучал по Джой. Мне до сих пор жаль, что я силой не увез ее с собой, к лучшей жизни. Почему она решила остаться? Ее мечты всегда были такими смелыми… Черт, что же за вечер такой? Что за эмоциональные американские горки?
Я вышел с балкона и начал собираться домой.
— Аарон отвезет тебя, Ал, — сказала Стеф и, подойдя ко мне, обняла за талию и поцеловала в щеку.
— Не пропадай, рок-звезда, — сказала она.
— У тебя есть мой адрес, — ответил и вышел из квартиры.
Мы сели к Аарону в машину, и он повез меня в отель, в котором я остановился. Ехали молча, фоном играла музыка, но молчание было не напряжённым, пока… Аарон не заговорил.
— Я ушел из группы, потому что терял себя, — тихо сказал Стюарт, — каждый день, просыпаясь по утрам, я не знал, кто я такой. Меня пугало то, что я начал воспринимать все как должное, не ценить ничего в ответ.
— Если ты не сказал один раз уборщице спасибо, это не делает тебя плохим парнем, — огрызнулся я в ответ, начиная закипать, — я вообще не хочу говорить об этом, ушел и ушел, твой выбор.
— А я хочу об этом поговорить, — пожав плечами, ответил он, — дело не просто в спасибо. А в том, что мои мысли изменились, я стал думать иначе, хотеть больше, чем у меня есть.
— Все хотят большего! Миллиардеры хотят еще больше денег, а дети хотят еще больше подарков на день рождения — такова жизнь.
Аарон покачал головой.
— Но не для меня, не для Джинджер, — тихо сказал Стюарт, и я замолчал, просто захлопнул свой рот.
Джинджер — бабушка Аарона, она сама воспитала его, когда его родители алкаши забили на него. И она была женщиной строгих взглядов, можете поверить. Она воспитала Аарона настоящим мужчиной, как она это называла. Умный, сильный и неискушенный. И для Стюарта это значило все — следовать ее советам и держать лицо. Я никогда не задумывался об этом. О том, что просто он другой. Играть в клубе это одно, а мировая сцена совсем другое. Там и свет ярче и все доступней.
— Извини, — тихо сказал я.
— Теперь ты понимаешь? — спросил Аарон
— Да… — ответил я, — но ты все равно придурок.
Беззлобно сказал я, чувствуя, как вся обида, что копилась во мне, исчезает, словно вода в раковине. Он посмотрел на меня, и я улыбнулся ему, по-настоящему улыбнулся в ответ.
Тут у него заиграл телефон и он поднял трубку, я не прислушивался к разговору, так как подпевал Адаму Левину о том, что она будет любима. (прим. автора: песня Maroon 5 — She will be loved)