Но в обществе, где разрешены аборты о каком осознанном перевоплощении может идти речь?
А в обществе, где все друг с другом успели переспать со школьной парты, какое может быть здоровое поколение детей? Беда этих несанкционированных половых связей и ведет в итоге к наследственным психофизиологическим сдвигам у ребенка.
Об этом я тебе уже говорил, помнишь?
— Угу.
— А уход мужчины из семьи, оставляющий женщину как мать-одиночку, приводит последнюю к тому, что она сама стремится заменить себе главу семьи. Она становится гордой и самостоятельной, иногда агрессивной, властной.
И передает это по наследству.
На подсознательном.
И с каждым поколением женщины все более углубляют гнев на сильный пол, хоть сами этого никогда не признают.
Хотя эту подоплеку они выдают занятием суфражизмом, феминизмом, лесбиянством и смотри, чтобы остановились на трибадизме, не дойдя до почкования. А то женщины могут решить, что мы им не нужны и объявят мужчинам войну, так как они уже имеют численное превосходство.
А там, не дай Бог шансы на победу и претензии на Землю.
Ну, это я смеюсь.
— Бха-ха!
Мне совсем не смешно от осознания всего этого.
Если это действительно та девушка стала жертвой этого маньяка, любострастно залезшего к ней в постель, то тюремный срок за убийство этого ублюдка – пожалуй наименьшая из моих бед.
Либо просто найти другую такую же.
Но как? Я же однолюб.
— Тут ты прав.
Но не имитируй счастье. Отстранись от того, что мешает тебе быть счастливым.
Ворвался Марк:
— А предположим, европейцы массово завладели этой информацией – которая на самом деле стоит дороже чем инфа о новом i-phone – то население наших территорий в кои то веки начнет стареть. Правильно? Меньше уродств в роддомах, или совсем ни одного, а только нормальные дети.
Но через два поколения у молодежи начнется такой же половой сбой, как был и раньше, то есть подростки начнут вести такой образ жизни как их прадеды, так как они друг другу не только седьмая вода на киселе, но и наследники идеологий.
Это закон времени – новейшая история.
События повторяются по крайней мере каждые сто лет.
Просто, все начнется по новой.
Гуру благосклонно кивнул.
— А может и того хуже.
Старение населения определенной части континента непременно приведет к чрезмерному наплыву эмигрантов и вытеснению коренных жителей.
То есть это даже не война, а давка.
За растущей возрастно-половой диаграммой следует стадия демографического сбоя и молодежного пузыря, индекса войны и может даже самой войны. В стране невоюющей, если уровень жизни там выше третьего мира, растет число молодежи.
Следом наступает демографический переход, когда население взрослеет, затем стареет.
Между фазами молодого общества и стареющего есть открытое для военных конфликтов окно: зашкаливающее число молодых парней.
Чтобы общество развивалось нужны скачкообразные переходы.
Иначе говоря это бэби-бумы, чередующиеся с депопуляцией.
Депопуляция – страшное слово, которое означает войну, голод, репрессию, геноцид, революцию или пандемию искусственно выведенного вируса судного дня. Все это звучит ужасно, а выглядит еще страшнее. В тридцатые годы в Совке организовывались ГУЛАГи, по сравнению с которыми эсэсовские лагеря смерти походили больше на детские утренники. Страшный труд в нечеловеческих условиях и допросы третьей степени, которые означали пытку, граничащую со смертным приговором. Издевательства, после которых если и оставались в живых, то сводили счеты с жизнью. Особо неугодных советскому режиму вывозили подальше от населенных пунктов и массово отстреливали Управления Физического Уничтожения, а после закапывали в аммональниках – ямах, вырытых взрывом динамита или аммонала, так как копать грунт при минус сорока никто не станет.