Идя в сторону станции метро «Пролетарская» и прокручивая киноленту мыслей в своей голове, уже наполненную негативом от фрустрации, Матвей вдруг остановился.
Схема харьковского метро как нельзя лучше напоминает значок анархии.
Он отправил Марку голосовое сообщение.
— Слышишь, братан, я на метро не успею уже.
Можно, короче, у тя сегодня заночевать?
Весна
Весна – это обычно бурная подготовка к летней сессии, расцветающая активность у молодежи, половая и творческая. Большое даже для новогодних праздников количество знакомств, планирование лета и затейливость в поведении.
Следующие четыре стипендии Матвея, после того разговора с Марком, были вложены в водительские права. За четыре месяца Марк и Матвей даже как следует не поговорили по сути. Оба были очень заняты, каждый своими проблемами. Несколько раз они пересекались в городе, то спеша через дорогу в разные стороны и обменявшись репликой, какую используют обычно знакомые для поддержания отношений, то около универа, при таких же обстоятельствах. То еще где-то.
Малой уже готовился получать разряд мастера спорта, а с Марком они так и не поспарринговали. Тот говорил, что вообще не тренит.
Занят. Работа, дела...
Это грустно, когда твои друзья выходят из спорта и им по-правде уже безразличны достижения, которых они так усердно добивались ранее. Еще грустнее, когда из спорта, из-за более приоритетных обстоятельств или из-за тяжелой травмы, уходишь ты сам.
Заменяя тренера или проводя тренировки для подростков и детей, Матвей зарабатывал неплохие деньги, чтобы отказаться от жизни в общежитии и переехать на съемную квартиру вместе с девушкой. Но они оба были невидимо, но крепко связаны с общажной жизнью. Пожить взрослой, семейной жизнью успеет каждый, а вот туса в общаге – это романтика.
Один на восемь комнат санузел, одна кухня, одна бельевая веревка, одни и те же лица на протяжении пяти лет, и так привязываешься ко всему этому...
Тараканы, срач повсюду, разная на каждом этаже вонь, дырявые носки у соседей. Словом: классика.
Тогда Матвей поступил иначе.
За месяц он заработал на целый Форт двенадцатый, хоть и купил газо-пневматический Gletcher PM и перцовый баллончик для Марго, если она откажется учиться стрелять из Макарова.
Как-то раз выехали они за город, на какой-то пустырь, когда Матвея приспичило пострелять по бутылкам.
У нас в стране на таких вот пустырях полным полно всякого мусора, даже своеобразных свалок или захоронений, так что наставить с десяток мишеней было не трудно.
Марго не знала, зачем пацан привез ее в эту тмутаракань.
Погулять – тут не погуляешь. Грязно.
Для секса на природе жуткое место. Пацан снял бы гостинку где-то на Барабашово.
То, что Матвей выставил на бетонную плиту ряд пластиковых баклажек, ей ни о чем не говорило. Девушка догадалась в чем дело только когда парень достал ствол из рюкзака.
— Ты издеваешься? Я не буду брать это в руки! — завопила она, когда Матвей протянул ей пистолет.
— Ну все, все. Тихо тогда, — он настроился на свои мишени.
Его ожидания оправдались. Она отказалась.
Заставить ее пострелять у него бы не получилось – такая же упрямая как и он, к тому же Овен.
Они именно нашли друг друга!
Но так или иначе, теперь ей ничего не оставалось как наблюдать.
Wi-Fi здесь не ловит. Дорогу назад она может и найдет, но одной ей Матвей ехать не разрешил, так что фразу «У кого ствол, тот и прав» девушка теперь понимала немного превратно.
Но это был не единичный случай инфантильного милитаризма у его спутницы. Учиться боксировать в общаге в варежках для бокса она тоже не хотела.