Лидия Григорьевна положила листок на журнал, на секунду задумалась и начала выводить в строке «Ф.И.О.» витиеватые буквы учительского почерка, но спустя несколько секунд замерла, виновато подняла глаза на Виктора и сказала:
— А можно ещё бланк? Я тут немного напортила. Руки трясутся. Извините.
И она протянула листок Платонову.
Тот взял его, не глядя; вернулся к столу медсестры, бросил подле телефона, взял из лотка ещё один и вернулся. Лидия Григорьевна приняла листок с коротким вздохом и быстро принялась заполнять. Когда она перешла к пункту «О последствиях предупреждена», Виктора тронули за рукав. Он вздрогнул от неожиданности.
Это была Эльвира. Она потянула его к столу, что-то шепча под нос. Платонов, ничего не понимая, двинулся следом. Медсестра, глядя через плечо на Белякова, показала одними глазами на тот бланк, что Платонов бросил на стол.
В строке «Ф.И.О.» было написано: «Сделайте так, чтобы я осталась».
Вадим стоял неподалёку от матери, глядя куда-то поверх всех, опять в угол. А его мама тем временем поставила короткую чёткую подпись в бланке и протянула его перед собой.
(помогите)
Платонов немного растерялся. Он не очень представлял, как ему поступить. Между сыном и матерью явно была какая-то странная история, что-то непонятное и мрачное. Виктор уже пожалел, что не вызвал полицию сразу, когда Беляков попытался проявить агрессию.
Внезапно в коридоре раздался стук каблуков. Все одновременно взглянули на дверь — и к ним вошла та самая доктор Кравец, которую уже давно здесь ждали.
Платонов оценил стремительность походки и ритмику движений — в четыре утра далеко не все дежуранты сохраняли бодрость духа. Халат доктора был расстёгнут, полы его развевались на ходу. Рыжеволосая длинноногая красавица вошла — и тут же замерла в дверях, увидев, что на неё все смотрят.
Диспозиция была тоже неоднозначная — пожилая женщина на каталке, упавшая ширма, странный парень в углу комнаты, Эльвира с бланком отказа в руках. И дежурный хирург — его она сегодня видела впервые.
Впрочем, Виктор доктора Кравец тоже особо не разглядывал, — ситуация пока к этому не располагала, — а только шепнул Эльвире:
— Как её зовут?
— Полина Аркадьевна, — так же тихо ответила медсестра.
Тем временем Кравец, оценив обстановку, подошла к столу и спросила:
— И у кого здесь криз?
— Да, собственно, уже ни у кого. Но проблема, как выяснилось, от этого не решается.
— Коротко изложите, — Полина Аркадьевна взяла со стола сопроводительный лист «Скорой», бегло просмотрела его, еле заметно шевеля губами. Платонов почувствовал в этом что-то армейское — так обычно общались госпитальные врачи с фельдшерами частей, когда те имели неосторожность привезти кого-нибудь ночью из медпункта. Кравец не смотрела на него; Платонова словно и не было здесь — лишь голос, звучащий из ниоткуда, давал ответы на её вопросы.
— Криз у пациентки купирован, — пояснил Виктор, — но при осмотре выявлено наличие осложнённого онкологического заболевания. Предположительно — саркомы бедра.
Платонов старался говорить максимально тихо, для чего приблизился к Полине Аркадьевне на расстояние, которое ей явно показалось недопустимым. Тряхнув рыжими сияющими волосами, она резко посмотрела на Виктора — мол, лучше бы тебе отодвинуться. Платонов ощутил манкий запах духов, волной пришедший от неё — и шагнул назад.
Кравец почти незаметным жестом указательного пальца зафиксировала эту дистанцию и уточнила:
— Осложнённого — чем?
— Распадом и нагноением, — пояснил Платонов. — Не исключено, что кровотечением.
— И? — Полина Аркадьевна пристально посмотрела ему в глаза как-то снизу вверх, хотя и была на каблуках.
— Давайте выйдем, — сделав небольшую паузу и кивнув в сторону Вадима, предложил Платонов. Кравец приподняла брови, но согласилась. Виктор пропустил её вперёд и вышел следом. Цоканье каблуков по кафелю отвлекало его и этим — раздражало.
— Дело в том, — начал своё объяснение Виктор, — что у нас тут с этой саркомой какая-то детективная история. Сын привозит маму с кризом. Привозит сам. Требует, чтобы осмотрели. А когда я начинаю, ожидая вас…
— Я была занята, — перебила его Кравец. — Четыре пневмонии — не шутки.
— Никто никого не винит, — развёл руками Платонов. — Просто поясняю ход событий. Вас не было, парень немного психовал из-за этого. Я решил принять огонь на себя, вызвался пообщаться — и вдруг понял, что под одеялом от нас что-то прячут. А когда обнаружил саркому — сын отказался от госпитализации, мотивируя тем, что мама получает лечение. Потом и сама пациентка написала отказ…