— За что? За то, что заклеймил меня шлюхой? Я тебе ничего не должна, Фостер.
Она встала.
— Если тебе больше ничего не нужно, я пришлю Макси проводить тебя. Хорошего дня.
Выходя из комнаты, Эстер не стала обращать внимание на его злобный взгляд.
В тот вечер, лежа в постели, она думала о Фостере. Как у него хватило наглости подумать, что она продаст ему земли своих предков после его клеветы, было выше ее понимания. Она выбросила его из головы и заснула, мечтая о своем муже.
В течение семи дней, прошедших после похорон Брэнтона Хаббла, дождь лил, казалось, не переставая. Была середина августа, и Эстер весь день разносила экземпляры «Освободителя» мистера Гаррисона. Би была местным агентом, но она поехала в Маршалл навестить старую подругу. Если бы Эстер знала, что ей придется работать в условиях сильного наводнения, она, возможно, и не согласилась бы заменить Би, но «Освободитель» по-прежнему широко читался. Люди по всему округу ждали этого последнего выпуска, несмотря на вражду Гаррисона с большинством чернокожих лидеров востока из-за их конфронтационного подхода к аболиционизму.
Когда Эстер вернулась домой позже вечером, Макси, едва взглянув на свою промокшую и дрожащую хозяйку, немедленно потребовала наполнить для нее горячую ванну. Эстер попыталась протестовать, сказав, что, как только она наденет сухую одежду, все будет хорошо, но Макси только закатила глаза и потащила ее наверх. Пока готовили ванну, Эстер сняла промокшую одежду и надела фланелевый халат, который приготовила Макси. Она старалась, чтобы Макси не заметила, как она дрожит, но скрыть это оказалось невозможно.
Макси сказала:
— Ты хоть представляешь, как Галено будет орать на меня, если, приехав домой, обнаружит, что его жена болеет?
— Макси, это не твоя вина, что я промокла.
— Я знаю, что не моя. Ты тоже знаешь, и он тоже будет знать, но все равно будет кричать.
Поэтому, чтобы уберечь Макси и всех остальных от драконьего огня, Эстер залезла в теплую воду ванны и с удовольствием вздохнула, когда тепло прогнало холод с ее тела. К такой заботе она могла бы и привыкнуть, удовлетворенно подумала она. Мысль о слугах по-прежнему вызывала у нее дискомфорт, но такая роскошь, как горячая ванна в холодный дождливый день, была слишком прекрасна, чтобы отказываться от нее.
Она понятия не имела, как долго пробыла в воде, но, услышав тихий стук в дверь, вспомнила, что Макси обещала вернуться и принести ей чего-нибудь горячего. Не открывая глаз, Эстер сказала ей войти. Вода так убаюкала ее, что она не обратила внимания ни на шаги, ни на звук тихо закрывающейся двери. Ее единственными мыслями была благодарность Макси за то, что она вошла и не прервала ее мечтаний.
— Добрый вечер, малышка.
Низкий голос заставил ее резко открыть глаза. Она повернула голову и увидела улыбающегося Галена. Он прошел в глубь комнаты и посмотрел на нее сверху вниз горящим взглядом.
— Из тебя получился замечательный подарок в честь возвращения, миссис Вашон.
Затем он протянул руку и слегка подразнил один темный сморщенный бутон.
— Восхитительное зрелище.
Он отошел и подошел к камину, который Макси разожгла ранее вечером. Он был таким грязным, каким Эстер его еще никогда не видела. Его одежда и ботинки были покрыты дорожной грязью и землей. У него снова начала отрастать борода, придавая ему вид пирата.
Он оглянулся на нее через плечо, и сердце Эстер учащенно забилось. Она попыталась усмирить стук сердца, сказав:
— Я сейчас освобожу твою ванну.
Его внезапное появление застало ее врасплох, и она не была уверена, какой должна быть ее реакция. С одной стороны, идея сыграть роль его жены-любовницы показалась ей ужасно интригующей, но с другой — она оставалась степенной, традиционной Эстер Уайатт, которая немного смущалась, когда мужчина заставал ее обнаженной в ванне, даже если этот мужчина был ее мужем.
Он ответил:
— Не спеши. Можешь сколько хочешь времени в ней нежиться. Кстати, почему бы мне не положить полотенце поближе к огню, чтобы оно согрелось к тому моменту, как ты закончишь?
Он положил полотенце на стул у камина. Эстер понятия не имела, что делать. Он стоял спиной к ней, прислонившись к каминной полке, и просматривал «Освободителя», который она читала ранее на этой неделе. Она тихо спросила:
— Поиски увенчались успехом?
— Да, мы вернули ребенка и сразу же отвезли его в Амхерстбург. Андре говорит, что в Уиттекере многое произошло в мое отсутствие. Мне жаль слышать о смерти Брэнтона Хаббла. Я знаю, как много он для тебя значил.
Она кивнула в знак благодарности и ответила: