Чтобы сосредоточиться на чем-то, кроме желания, охватившего ее, Эстер спросила:
— Почему ты рассказал мне о планах Джона Брауна? Я думала, что об этом должны знать только те, кто непосредственно вовлечен в это.
— Потому что разговор с тобой — это легкий и расслабляющий способ провести вечер. И я хотел, чтобы ты знала о преобладающих ветрах. Итак, ты пришла сюда сегодня вечером, чтобы поцеловать меня, как я просил вчера?
Она рассмеялась.
— Нет, я пришла поговорить о школе Фостера.
— А после?
Она улыбнулась ему поверх своей чашки.
— Посмотрим.
— Ах, надежда. Она может сохранить человеку жизнь.
— Школа, Гален.
В течение следующего часа они обсуждали образовательные потребности местных детей. Эстер также затронула тему зарплаты Фостера. Гален, казалось, согласился на все это.
Она спросила:
— Ты уверен, что это тебе по карману? Финансирование школы не доставит тебе хлопот?
— Вовсе нет.
— Фостер будет доволен.
— Я нахожу твою реакцию на брак Фредерика достойной восхищения.
— А какой у меня есть выбор? Он говорит, что счастлив. Мы с ним не любили друг друга, так что…
Она пожала плечами, как будто дальнейших объяснений не требовалось.
— Но тебе, должно быть, неудобно. Может, мне убить его ради тебя?
Ее глаза расширились.
— Нет!
Он ухмыльнулся.
— Что ты думаешь о ночных рубашках, которые я тебе прислал?
— Я думаю, их следует вернуть тебе.
— Почему?
— Потому что они созданы для…
— Любовницы? Любимой?
— И то, и другое, а я не являюсь ни тем, ни другим.
— Когда-нибудь ты, возможно, заведешь любовника, никто не знает наверняка.
Она проигнорировала его бархатный голос.
— Тогда ему придется довольствоваться ночными рубашками, которые у меня уже есть.
— Индиго, я видел твои ночные рубашки, они вызывают тепло, а не страсть, которую ожидает влюбленный.
— И в этом ты тоже эксперт?
— В некотором смысле — да.
Эстер покачала головой.
— Гален, тебе когда-нибудь женщина говорила «нет»?
— К счастью или к сожалению, нет.
— Никогда?
— Никогда.
— Неудивительно, что ты так хорошо играешь в эту игру.
— Это не игра.
— Конечно, игра. А игроки в ней — бывшая рабыня и мужчина, который может быть, а может и не быть богатым Галеном Вашоном.
Она перевела взгляд на него. Он не опроверг и не придал значения ее замечанию, поэтому она продолжила.
— Чтобы скоротать время во время своего деревенского приключения, этот мужчина, который может быть, а может и не быть Галеном Вашоном, развлекается с бывшей рабыней. Кажется, он верит, что, поскольку она была достаточно глупа и наивна, чтобы стать жертвой его искусных поцелуев, она принадлежит ему. Тебе это не кажется знакомым?
— Смутно, — отстраненно ответил он. — Но продолжай.
— Он присылает ей в подарок ночные рубашки, деньги и даже апельсины. Она впечатлена настолько, насколько он надеется, но не уверена в его намерениях.
— Тебе понравились апельсины?
Она кивнула.
— Хорошо. Я пришлю тебе еще.
— Нет, Гален. Ты не должен присылать мне больше ничего. И больше не входи в мою комнату, пока я сплю.
— Ты бы предпочла, чтобы я тебя разбудил? Я действительно подумывал об этом.
— Ты неисправим.
— Ты не устаешь напоминать мне об этом.
Он отставил свою чашку, затем подошел к тому месту, где она сидела, и присел перед ней на корточки. Его глаза были серьезны, когда он говорил.
— Малышка, послушай, я понимаю твои опасения, и, если бы я мог положить всему этому конец, я бы это сделал, но я не могу.
Эстер настороженно посмотрела на него.
— Что значит, не можешь?
Он пожал плечами.
— Я не могу. С тех пор, как я расстался с тобой в октябре, я не думал ни о чем, кроме возвращения. Хочешь ты мне верить или нет, но не проходило и дня, чтобы я не думал о том, как у тебя дела.
Она не могла не быть тронута его страстным признанием.
— И теперь, когда у тебя больше нет жениха, я хочу, чтобы мы насладились обществом друг друга.
— Но как долго, Гален? Несколько недель, несколько месяцев. Что произойдет, когда тебе станет скучно? Кто соберет осколки, которые ты оставишь после себя?
— У меня нет другого ответа, кроме как сказать, что я сделаю все возможное, чтобы этого не произошло.
— Но ты меня оставишь.
— Ты перевираешь мои слова.
Она посмотрела ему в глаза и тихо сказала:
— Нет. Может быть, женщинам твоего круга и нравятся игры, но мне нет, потому что я не знаю правил.