— Она сказала, почему Гален угрожал ей?
— Я уже сказал тебе. Потому что вы не хотели, чтобы кто-то знал о вашей грязной тайне.
— Это неправда.
— Зачем ей лгать?
Эстер набралась терпения и ответила:
— Я не знаю, Фостер, зачем Дженин лгать?
— Ты называешь мою жену лгуньей?
— Я никак ее не называла, Фостер, по крайней мере, пока.
Он обиделся.
— И подумать только, что я собирался жениться на тебе.
— Заставляет содрогнуться от ужаса, не так ли?
— Ты стоишь здесь и насмехаешься надо мной? Я думал, мы друзья.
— Я тоже так думала, но теперь я хочу, чтобы ты ушел.
— Эстер, я не позволю тебе клеветать на мою Дженин.
— Вон из моего дома, Фостер. Сейчас же!
Он бросился к двери.
— Это еще не конец, Эстер Уайатт.
— Согласна.
Она хлопнула дверью с такой силой, что в буфете задрожала посуда.
День стал еще более странным, когда Эстер поехала в Ипсиланти. Она зашла в пансион Кейт Белл, чтобы купить последний номер «Освободителя», но женщины внутри взволнованно окружили ее.
Олимпия спросила:
— Эстер, это правда, что вы с Вашоном собираетесь пожениться?
Кейт крикнула из-за головы посетительницы.
— В тихом омуте… Поздравляю, Эстер. Он красивый мужчина!
Эстер буквально завалили вопросами о дате свадьбы, свадебных платьях и предложениях организовать торжество. Одна женщина даже предложила свою дочь в качестве солистки церемонии. Эстер хотелось посмеяться над всем этим шумом, но она была слишком потрясена.
— Тихо! — крикнула она.
Все замерли.
Эстер сказала:
— Спасибо вам. Насколько я знаю, мы с Галеном Вашоном не собираемся жениться. Кто это сказал?
— Виола Уэлш, — неуверенно признался кто-то.
— Виола Уэлш? — воскликнула Эстер. — Все здесь знают, что этой женщине нельзя доверять. От кого она это услышала?
Никто не знал.
— Но мы видели, как Вашон смотрел на тебя в тот вечер на вечеринке!
Хор женских голосов поддержал эту позицию.
— Это не значит, что мы собираемся пожениться.
— Если бы он так смотрел на меня, я бы вышла за него замуж еще до захода солнца, — пропищал кто-то.
Раздался смех, за которым последовал еще один одобрительный возглас.
Эстер покачала головой.
Кейт разочарованно сказала:
— Мы думали, ты дашь нам тему для разговоров на все лето, Эстер. Но это не так, да?
— Нет, Кейт, извини.
Раздался хор стонов.
Эстер рассмеялась, купила свою газету и ушла.
Но к тому времени, когда Эстер вернулась домой поздно вечером, она не находила ничего смешного в визите Фостера. Неужели он действительно верил, что она позволит кому-то превратить себя в шлюху? Гален никогда не относился к ней иначе, как с нежным уважением. Если бы он растоптал ее достоинство, она сомневалась, что когда-нибудь снова с ним заговорила. Тем не менее, Фостер, очевидно, поверил лживым словам своей жены, как и предсказывал Гален. И как Виола Уэлш оказалась замешана в этом? Сплетням недоставало той злобы, которая могла бы указать на Дженин как на первоисточник Виолы. Так кто же это был? Фостер? В этом она тоже сомневалась. Они с Виолой никогда не ладили. Она снова и снова прокручивала в голове эту проблему, но не пришла ни к чему, кроме следующих фактов: Фостер назвал ее шлюхой Галена, и ее соседи надеялись, что она станет его женой.
В тот вечер Би заглянула к ней, чтобы принести немного яиц и поделиться несколькими советами.
— Ты слышала слухи о вас с Вашоном?
— Какие слухи? Те, в которых говорится, что я шлюха, или те, в которых утверждается, что я собираюсь выйти замуж? — ответила Эстер с сарказмом.
— Так ты их слышала?
— Да.
Би спросила:
— Это из-за Вашона у тебя были все эти вопросы тем утром?
Эстер напряженно кивнула.
Би вздохнула.
— Эстер, я знаю тебя с тех пор, как ты впервые приехала на север, и теперь, когда Кэтрин не стало, я чувствую ответственность за тебя. Надеюсь, ты не слишком привязалась к Вашону. Такой мужчина, как он, не женится на таких женщинах, как мы с тобой.
Эстер не сказала Би, что испытывает те же чувства.
— Я знаю, Би. Я не настолько глупа, чтобы гоняться за дымом.
Би улыбнулась.
— Хорошая девочка. А теперь пусть тебя не беспокоят сплетни. Все это скоро уляжется.
Когда Би направилась к своему фургону, Эстер хотела остановить ее, чтобы поговорить о Леме, но решила, что не стоит этого делать; в Уиттекере и без того было достаточно интриг. Эстер не хотела усугублять ситуацию.
На следующий день Андре Рено заехал, чтобы передать записку от своего работодателя. Гален писал, что уезжает из города по делам Черного Дэниела и вернется через несколько дней. Он подписал ее «С любовью, Гален.»